— Тогда я пойду к морю, — сказала она. — Если переживу рассвет.

Он тяжко сказал:

— Я буду в бою. Но моя задача — мертвые, Вася.

— Моя — живые, — сказал Медведь с улыбкой и улыбнулся. — Неплохая из нас пара, близнец.

34

Несущий свет

Мрачный день. Вокруг них шевелилась армия, а на другой стороне Куликово просыпались татары. Русские слышали, как фыркали лошади татар на холоде. Но ничего не было видно — мир скрыл густой туман.

— Боя не будет в тумане, — сказал Саша. Он не мог есть, но выпил немного медовухи, передал флягу Васе. Когда он проснулся, она уже не спала, сидела одна у снова горящего костра, бледная, хмурая, но собранная.

Было холодно, небо было серым над туманом, обещало больше раннего снега. А потом солнце появилось с холодом над краем земли. Туман рассеивался. Он глубоко вдохнул.

— Мне нужно к Дмитрию. Он ждет гонца. Что бы ни случилось, я найду тебя до начала сражения. А пока ступай с Богом, сестра. Ты будешь невидимой, не будешь рисковать.

— Нет, — сказала она и улыбнулась. — Сегодня с чертями. Не с мечами людей.

— Я люблю тебя, Васенька, — сказал он и оставил ее.

* * *

Гонец вернулся, и татары приняли вызов Дмитрия. Они назвали и воина Мамая. Саша и Дмитрий услышали его с одинаковым холодным трепетом гнева.

— Десятки людей могут занять твое место, — сказал Дмитрий. — Но…

— Не с этим воином, — сказал Саша. — Если не твой, то он мой, брат.

Дмитрий не спорил. Они стояли в его палатке, пока подданные бегали. Вокруг них звенела сталь, кричала просыпающаяся армия. Великий князь предложи ему хлеба, и Саша немного съел.

— А еще, — добавил Саша, прогоняя гнев из голоса, — другой воин заберет славу своему городу — Твери, Владимиру или Суздали. Это должно быть за Русь и за Бога, брат. На этом поле мы — один народ.

— Один народ, — задумчиво сказал Дмитрий. — Твоя сестра вернулась? Со своими… последователями?

— Да, — Саша мрачно посмотрел на него. — Она закалена, как сталь, но очень юна. Я виню тебя за то, что ты втянул ее в это.

Дмитрий не раскаивался.

— Она знает риски, как и я.

Саша сказал:

— Она говорит остерегаться реки. И доверять деревьям, что скроют людей, а еще — не бояться бури или огня.

— Я не знаю, радует это или пугает, — сказал Дмитрий.

— Пожалуй, все сразу, — сказал Саша. — С сестрой нет ничего простого. Брат, если я…

Дмитрий резко тряхнул головой.

— Не говори так. Но… она будет мне сестрой, ей не нужно меня бояться.

Саша склонил голову и молчал.

— Идем, — сказал Дмитрий. — Я вооружу тебя.

Кольчуга и кираса, щит, копье в форме листа с красным древком. Хорошие сапоги, поножи. Заостренный шлем. Вскоре они закончили. Пальцы Саши похолодели.

— Где твоя броня? — спросил он у Дмитрия. Великий князь был в наряде простого боярина, одного из сотен.

Дмитрий взбодрился, как мальчик, пойманный на шалости. Его слуги, которых Саша видел, тут же встревожились сильнее.

— Один из бояр поменялся со мной местами, — сказал он. — Думаешь, я хочу сидеть на холме в алом наряде? Нет. Я буду биться, и я не собираюсь служить мишенью для татарских лучников.

— Но делу конец, если тебя убьют, — сказал Саша.

— Делу конец, если я не буду вести армию, — сказал Дмитрий. — Воля Руси разобьется, если я — не правитель. Они будут листьями под сильным ветром или возгордятся победой, пытаясь забрать себе побольше. Нет, я сыграю ради большей награды. Что еще?

— Что? — сказал Саша. — Я служил тебе и Богу, брат, — сказал он. — И гордился этим. Прости за все, что я сделал и не сделал.

— Мы говорим о прощении, брат? — сказал Дмитрий. — Левая рука не просит прощения у правой, — он хлопнул Сашу по спине. — Ступай с Богом.

Вооружившись, они вышли к ждущей армии, собравшейся на Куликовом поле. Близился полдень, туман испарился.

— Мне нужно найти сестру, — сказал Саша. — Я не попрощался с ней.

— Нет времени, — сказал Дмитрий. Мужчина привел его коня, и он забрался в седло. Солнце пробило остатки тумана, и он прикрыл глаза рукой. — Вон их воин.

Дмитрий был прав. Татарский воин появился, и тысяча ртов заревели. Саша с быстро бьющимся сердцем забрался на Тумана. Лошадь прижала уши от шума.

— Попрощайся с ней, раз я не могу, — сказал он.

Саша поехал по грязи поля меж двух армий. Казалось, он увидел золотую вспышку: Пожара незаметно бежала среди русских. Саша помахал сиянию. Он мог лишь это.

«Ступай с Богом, сестренка».

* * *

Вася забралась на Пожару, когда ее брат ушел к великому князю. Медведь радостно нюхал воздух, ему нравилось напряжение. Он повернулся к ней с улыбкой — оскалом.

— Что теперь, госпожа?

Морозко оставил ее на рассвете. Его присутствие ощущалось в холодном тумане, несколько снежинок летали с ветром, что шуршал русскими знаменами. Она снова оказалась между ними: радостью Медведя из — за боя и горем Морозко из — за разрушений. Присутствием Медведя и отсутствием зимнего короля.

Хорошо, Морозко работал с мертвыми. Она — с живыми.

Но пока что не с людьми.

Первой она увидела большую черную птицу с лицом женщины. Она пролетела над полем боя, крылья трепали знамена, и хоть люди не видели ее, они поднимали головы, словно ощущали ее тень на себе.

Леший вышел тихо на границу леса, что обрамлял поле боя. Лес скрывал Владимира Андреевича и его отряд, ждущий момента напасть.

Вася подтолкнула Пожару, и золотая лошадь, искрясь, побежала между рядов людей и палаток, чтобы Вася поговорила с правителем леса.

— Я скрою людей, — сказал леший, когда Вася сжала его пальцы — прутья своими окровавленными, — и запутаю их врагов. За твои обещания и обещания великого князя, Василиса Петровна.

Так было по всему полю боя. Пока Саша вооружался, а люди ели и собирались рядами, черти прибывали в густом тумане. Водяной бурлил в реке, его дочери — русалки ждали на берегах. Некоторых Вася узнавала, но многих — нет. Но они прибыли, и поле боя было наполнено ими, она ощущала вес их взглядов и их доверия.

Густой туман испарялся. Она уже потела, несмотря на холод, от нервов и усилий, ехала по полю на Пожаре, поддерживая и собирая свой народ вокруг людей Дмитрия.

Наконец, прогудел рожок, и Вася повернулась к миру людей. Она посмотрела на поле, похожее на болото. Туман остался участками между татарами и русскими, но теперь татар было видно.