— Почему бы профессору Ферпоцци не созвать свою пресс-конференцию? Это — публичный человек, его выступление будет замечено. И все узнают, что Флорентина Каин заботится о других людях и тратит собственные деньги на то, чтобы им помочь.

На следующий день Эдвард организовал пресс-конференцию, но лишь некоторые периодические издания опубликовали краткие заметки о ней, зато журнал «Пипл» разместил на обложке фотографию Флорентины с Альбертом Шмидтом, стипендиатом «Ремагена», завоевавшим и стипендию Родса.

По пути в Вашингтон Флорентина получила сообщение, что губернатор Колорадо, которого она не числила в ряду своих друзей или политических союзников, выступил в её поддержку на симпозиуме по солнечной энергетике в городе Боулдер. Он сказал участникам, что подход сенатора Каин к проблемам промышленности и сохранения природы обеспечит осуществление самых потаённых надежд богатых ресурсами западных стран.

Финансовая поддержка всегда оставалась проблемой для Флорентины, поскольку даже самые ярые её сторонники считали, что она сама может финансировать свою кампанию. Паркин, которого поддерживали нефтяные магнаты, не сталкивался с подобными проблемами. Но в результате возросшей популярности Флорентины в её избирательную кассу посыпались пожертвования, поступавшие вместе с письмами и телеграммами, в которых избиратели желали ей успеха.

Влиятельные журналисты в Лондоне, Париже, Бонне и Токио заявляли в своих статьях, что, если Америке нужен президент с международным авторитетом, то выбор между Флорентиной Каин и скотоводом из Техаса очевиден.

Флорентину радовали подобные статьи, но Эдвард напоминал ей, что ни их авторы, ни их читатели не имеют никакого влияния на американскую избирательную машину, хотя и признавал, что Флорентина наконец-то обошла Паркина. Эдвард также отметил, что до настоящего времени 412 человек из 3331 делегата ещё не определились с тем, за кого они будут голосовать: примерно двести из них склоняются к тому, чтобы голосовать за вице-президента, а около ста выступят за Флорентину. Казалось, что победа на съезде — кто бы ни победил, — будет с самым маленьким перевесом со времён, когда Рейган выступал против Форда.

Флорентина знала, что ей придётся уговаривать, развлекать и выкручивать руки этим 412 неопределившимся делегатам. В течение следующих четырёх недель она лично переговорила с подавляющим большинством из них, с некоторыми — даже трижды и четырежды.

В это же время на прошедшем в Сан-Франциско съезде республиканцы спорили о том, кто возглавит партию на выборах, — никто из кандидатов не впечатлил избирателей во время праймериз.

Избрание Рассела Уорнера не удивило Флорентину. Он шёл по этому пути с тех пор, как стал губернатором Огайо, хоть в прессе и говорили, что Уорнер был хорошим губернатором в плохой год. Флорентина была уверена, что легче победить знаменосца республиканцев, чем оппозицию в собственной партии.

Следующие четыре дня должны были стать самыми важными в жизни Флорентины.

Она вылетела из Нью-Йорка в Детройт на съезд Демократической партии и в самолёте ещё раз перечитала текст речи, в которой давала согласие выдвинуть свою кандидатуру. Этот черновик был подготовлен на случай её победы в первом туре. Эдвард предсказал, что одним туром дело не обойдётся, но Флорентина считала, что надо быть готовым к любому повороту событий.

Её советники полагали, что результат выборов станет известен только после второго, а то и третьего тура, когда за кого-то из двух кандидатов должны будут проголосовать 189 делегатов сенатора Брэдли.

Когда самолёт приземлился в аэропорту Детройта, Флорентина выглянула в иллюминатор и увидела огромную толпу, ожидавшую её.

Выйдя из самолёта и поприветствовав собравшихся, Флорентина в сопровождении свиты и журналистов направилась в детройтский «Барон».

Улицы, по которым ехал кортеж машин, были заполнены желающими посмотреть на сенатора Каин. Организационный комитет Флорентины раздал 100 000 листовок, в которых был обозначен точный маршрут её движения по городу, и теперь толпы сторонников приветствовали её на всём пути следования.

Десятки фотографов и телеоператоров в полной готовности ждали прибытия сенатора Каин. Она вышла из машины и поднялась по ступенькам «Барона» под фотовспышки и свет софитов. Войдя в отель и поднявшись на лифте, Флорентина оказалась на зарезервированном для неё двадцать четвёртом этаже. Она знала, что эти апартаменты станут её тюрьмой на ближайшие четыре дня, — она выйдет из них либо для того, чтобы выставить свою кандидатуру на выборах президента США, либо для того, чтобы призвать демократов голосовать за Пита Паркина.

В апартаментах Флорентины была установлена батарея телефонов, чтобы она могла держать связь с 412 неопределившимися делегатами. В тот же вечер до ужина она переговорила с тридцатью восемью из них и потом ещё работала до двух часов ночи.

На следующий день страницы газеты «Детройт Фри Пресс» пестрели её фотографиями, но Флорентина знала, что и Питу Паркину будет оказан такой же приём. Она с облегчением прочитала, что президент решил остаться в стороне от партийных дебатов, когда его спросили, кого из кандидатов он поддерживает. В прессе это уже откомментировали как моральную победу Флорентины.

Все последующие дни Флорентина провела у телевизора, следя за ходом заседаний съезда Демократической партии.

Ни Флорентина, ни поселившийся в гостинице «Бест Вестерн» Пит Паркин не могли находиться в зале заседаний, но их распорядок дня не изменился: делегаты, телефонные звонки, встречи с партийными чиновниками и, наконец, постель и бессонная ночь. За четыре дня Флорентина переговорила лично или по телефону с 392 делегатами.

И вот наступил решающий день.

Поимённое голосование должно было начаться в девять часов вечера. Эдвард поставил пятьдесят телефонов прямой связи с руководителями делегаций штатов, чтобы можно было поддерживать постоянный контакт с ними в случае, если произойдёт что-то неожиданное.

К семи часам вечера зал заседаний был заполнен до отказа, хотя до выдвижения кандидатур оставался ещё целый час. Никто из приехавших в Детройт не хотел пропустить ни минуты разворачивающейся драмы.

В семь тридцать свои места заняли партийные функционеры.

Зал взорвался аплодисментами, когда к президиуму направился Билл Брэдли, который, как было объявлено, выступит с обращением к делегатам съезда, если первый тур голосования зайдёт в тупик. В семь сорок пять в зале появился спикер Палаты представителей Марти Линч. Он встал и попытался навести порядок в зале, но его никто не мог услышать: ревели клаксоны, свистели свистки, гремели барабаны, гудели дудки, и изо всех углов доносилось «Каин» и «Паркин», причём сторонники каждого кандидата старались перекричать своих соперников. Флорентина сидела перед экраном, не выказывая никаких эмоций.

Шум не прекращался минут тридцать, и председатель никак не мог повлиять на делегатов. Наконец Марти Линчу удалось перекричать шум, и он попросил мэра Чикаго выступить с выдвижением кандидатуры сенатора Каин. Зал взорвался десятиминутным рёвом, и только потом мэр смог говорить. Флорентина и её сотрудники в молчании слушали речь, в которой её общественная деятельность описывалась в самых ярких красках. Не менее внимательно она выслушала выступление сенатора Ральфа Брукса, который выдвинул Пита Паркина. Затем последовали выдвижения Билла Брэдли и ряда других кандидатов.