непокорство. И молодой человек ощутил, что хочет сказать ей нечто приятное и примирительное. Глаза Кристиана вдруг потеплели, и он проникновенно спросил:

— Отчего вы совсем не боитесь меня?

Его вопрос вновь озадачил Славу, и она вымолвила:

— А я должна?

Фон Ремберг кивнул и, не спуская с ее лица напряженного взора, тихо добавил:

— Наверное. Но мне бы не хотелось этого.

Его взгляд вновь изменился и стал разгораться сильнее. Фон Ремберг вдруг отметил, что ее модное изумрудное платье, изысканное и кокетливое, подчеркивало ее грациозность и природную удивительную красоту и невероятно шло ей. Светлые золотые волосы, собранные в прическу, красиво обрамляли тонкое, округлое лицо. А ее глаза, манящие, лучистые, с поволокой и темно-коричневыми пушистыми ресницами, помимо воли приковывали к себе взгляд. И Кристиан уже в который раз за этот вечер отметил, что даже не подозревал, насколько его юная жена завораживающе красива. Отчего-то у него возникло сильное непонятное желание приблизиться к ней и лучше рассмотреть ее золотые глаза, а еще более прикоснуться пальцами к бархатному нежному лицу. Ощущение какой-то интимности, притягательности и очарования от ее вида и близости завладело молодым человеком, и он вдруг проникновенно произнес:

— Странно, но отчего-то мне кажется, что я совершенно не знаю вас…

Слава опешила, потому что никогда еще не слышала, чтобы фон Ремберг говорил с ней подобным ласковым тоном. Она не понимала, что за игру он затеял с ней. Но прекрасно знала, что более не позволит ему управлять ею и уж тем более не поддастся на его чары, так как это могло причинить такую же сильную боль, как и много месяцев назад.

Он вновь замолчал. Девушка ощущала, что его глаза впитывают ее всю. Она была загипнотизирована его взглядом и не могла сдвинуться с места. Слава не поняла ничего из того, что он сказал. Его нападки, а затем эти странные фразы вконец расшатали ее нервы, и она нахмурилась. Все его действия и слова не поддавались логике. Напряжение стало невыносимым. Непонимание его противоречивых действий вызвало у Славы негодование, и она с вызовом прошептала:

— А вы хотите знать, сударь? Я ведь настолько открыта и наивна, что совершенно не интересна…

Она повторила его слова полугодовой давности, которые врезались в ее ранимое сердце.

Момент интимности был разрушен, и Кристиана будто окатили холодной водой. Фон Ремберг напряженно замер, чувствуя, что еще минуту назад словно пребывал под неким очарованием от ее прелестей, ощущая, что Слава ему невероятно приятна и близка. Последняя же фраза этой Светлой девицы вмиг вернула его в реальность, и он, прищурившись, ледяным тоном, в своей повелительной манере заявил:

— Ваши обиды мне вовсе не интересны. Я ваш муж и требую от вас ответа на мой вопрос про господина Одинцова.

— Вы мой муж, это так, — тихо ответила она, сглотнув и видя, как фон Ремберг вновь превратился в холодного жесткого человека, каким и был. — Но пока вы требуете ответа в приказной манере, я не намерена отвечать ни на один ваш вопрос.

В этот момент карета остановилась у крыльца, и кучер прокричал, что они приехали. Слава тут же схватилась за ручку дверцы и уже привстала с бархатного сиденья, намереваясь проворно выйти прочь и оказаться на расстоянии от этого невыносимого человека. Но фон Ремберг стремительно накрыл ее кисть в кружевной перчатке широкой ладонью и, нависнув над Славой, процедил в ее прелестное лицо короткую фразу-удар:

— Наглая девица, как ты смеешь не подчиняться моим приказам?

Она отчетливо увидела в его глазах дикое неистовое негодование, но, стойко выдержав фиолетовый огонь его глаз, с достоинством произнесла:

— Вы, сударь, не на плацу, а я не солдат, чтобы исполнять ваши приказы.

Она нажала на ручку сильнее, и дверца распахнулась. Стремительно дернувшись прочь от фон Ремберга, в глазах которого после ее слов зажглась тьма, Слава спрыгнула с подножки кареты и бегом направилась к крыльцу, собираясь скрыться в своей спальне от нежданно появившегося супруга.

Ошарашенно Кристиан смотрел вслед своей юной своенравной жене и ощущал, что еще никто и никогда не смел так вызывающе вести себя с ним. Он сел обратно в карету и невидящим взором посмотрел перед собой. Эта девица была вовсе не тихоней, как он себе представлял ранее. Он не понимал, как спокойная покладистая затворница, которую он знал полгода назад, превратилась в эту непокорную, полную достоинства прелестницу, которая спорила с ним и явно не собиралась петь под его дудку, как раньше.

Вдруг он пораженно осознал, что Слава не просто не боялась его сейчас, но и пыталась навязать ему свои правила игры, и у нее это блестяще получилось. Ведь Кристиан не узнал ничего, что его интересовало, а она попросту сбежала от него, как и намеревалась в самом начале. И теперь явно победила в их сегодняшнем противостоянии.

Кристиан ощутил, как его существом завладевают дикая злость и негодование. Но немедля же жестким усилием воли остановил эти разрушительные силы, ибо прекрасно знал, что эти чувства могут испытывать лишь слабые люди. А он не являлся таковым. Оттого, пару раз глубоко выдохнув, фон Ремберг быстро выпрыгнул из кареты и направился в дом, намереваясь наконец лечь спать и закончить сегодняшний напряженный день в теплой постели.

Глава VI. Молодая жена

Около семи утра Слава проснулась от трели соловья, который залетел на ее балкон. Потянувшись в кровати, девушка вновь вспомнила о фон Ремберге. Хотя она носила его имя, но так долго жила без него, что почти свыклась с ролью вдовы и выстроила свой уклад жизни. Теперь же ей, видимо, необходимо было находить общий язык с Кристианом. Это угнетало и нервировало ее. Но Слава решила хотя бы попытаться вновь наладить с ним общение, как и полгода назад, так как отныне они снова жили под одной крышей.

Девушка до сих пор с горечью и какой-то нежной тоской вспоминала их прежние отношения, когда она наивно полагала, что Кристиан