Причина такого идиотского поведения была проста, как медный грош. Я банально боялась встретиться с Доном. Боялась посмотреть ему в глаза. Боялась показать свою слабость. Здравый смысл говорил, что шансы столкнуться с ним ничтожно малы. Что никто не будет ходить вокруг моего дома неотлучно неделями. Да и я возле этого самого дома появлюсь лишь на минуту-другую. После этого нырну в потайной ход у задней глухой стены. Но никакие разумные доводы не действовали. Что во мне говорило? Уязвленная гордость? Или все-таки любовь? Я не знала. И панически гнала все мысли на эту тему. Словно глупый страус, я сунула голову в песок и старательно делала вид, что ничего особенного не произошло. Просто затюканная повышенным вниманием общественности очищающая гостит у близких друзей, а заодно избегает этого самого внимания.

Так я и досиделась до закономерного финала. В далеко не прекрасный вечерний час, когда мы с Виктором играли в шахматы у камина в моей комнате, в дверь постучал Леррой. Может, не окажись рядом Вика, я бы смалодушничала и сделала вид, что меня нет. Но случай не оставил мне выбора. Пришлось впускать старого интригана и даже вести себя прилично. В конце концов, это я у него в гостях, а не наоборот.

– Лира, девочка моя, – сразу перешел к делу старик. – Мне надо поговорить с тобой наедине.

Виктор, не дожидаясь приглашения, вышел, и старик устроился в его кресле. Пока он с интересом разглядывал позицию на доске, я плотнее сдвинула ментальные щиты, оставив на поверхности лишь ничего не значащие мысли о шахматной партии и друзьях. Для большей достоверности чуть глубже плавали мутные размышления о предательстве Дона. Разумеется, я бы с огромным удовольствием запихала их на самое дно памяти, как всегда делала в последние дни, но вызывать у старика подозрения не хотелось. Пусть думает, что я владею собой не так уж хорошо, раз на лице периодически появляются мрачные тени. Полезно, когда вероятный противник тебя недооценивает.

Не спрашивая разрешения, Леррой двинул вперед королевскую пешку.

– У тебя сейчас трудный период, Лира.

– У всех бывают сложности, – обтекаемо отозвалась я, отвечая на его ход.

– Я бы дал тебе больше времени, чтобы осознать и принять произошедшее… – Он переместил коня под защиту своей пешки. – Но, к сожалению, этого времени у нас больше нет.

Я молча обошла ферзем его форпост, избегая смотреть куда-либо, кроме доски.

– Ликаст поступил по отношению к тебе отвратительно. Я понимаю… После такого разочарования опускаются руки. Но сейчас у нас нет права на слабости. Радикалы набирают силу. И их надо остановить, пока это возможно. А мы даже не знаем, кто их лидер.

– А при чем тут я? – Я сбросила с доски белого коня, поставив на его место своего слона. – Если даже стража, а это именно их работа – разбираться, кто нарушает закон и почему, не справляется, то чем могу помочь я? Я всего лишь артефактор-недоучка.

– Всего лишь? – усмехнулся Леррой и надолго умолк.

Мы разменяли несколько пешек. Он потерял ладью. Потом съел моих слона и коня. Фигур на доске оставалось все меньше. Он подставил под удар вторую ладью, но я отвела ферзя в сторону, а потом точно так же отвергла жертву конем.

– Далеко идущие планы? – задумчиво проговорил старик. – Порой это обоснованно. Но приходится держать в голове слишком много факторов и позиций. Достаточно пропустить какую-нибудь мелочь, и все планы идут прахом. – Он на одно поле передвинул своего слона. – Шах.

– Значит, все зависит от хорошей памяти? – уголками губ улыбнулась я, сшибая фигуру, угрожавшую моему королю.

– Скорее от внимательности. Одна ошибка, и… – ответил Леррой, переставив своего слона на место моего ферзя. – И выигрыш вдруг оказывается невозможен.

Я чуть улыбнулась. Точно так же однажды поймал меня Дон. Правильно, какой игрок устоит перед соблазном разменять слона на ферзя? Скорее уж решит, что противник банально зевнул фигуру. По крайней мере, я тогда подумала именно так. И ошиблась.

– Тогда уж все зависит от целей. Ведь необязательно ставить своей целью выигрыш. С сильным игроком ничья – достойный итог, – сказала я, передвигая оставшегося слона, и, чинно сложив руки на коленях, добавила: – Пат.

Леррой коснулся длинными пальцами своего короля, но ходить ему было некуда. Я же молча выжидала. Наконец он улыбнулся и встал.

– Значит, ты хочешь остаться в стороне.

– Да, – не стала юлить я.

– Разумно… Но вряд ли выполнимо. Рано или поздно тебе придется выбирать. Пока же…

Кто-то выбил по створке двери замысловатую дробь. Старик, оборвав очередную банальность на полуслове, поднялся и, кивнув мне на прощанье, вышел. Я помотала головой. «Ну и что это было?» Нет, в том, что старый манипулятор сделал первую попытку завербовать меня в свой кружок смертников, я не сомневалась. Как и в том, что попытка не станет последней. Меня удивляло скорее то, что он вообще не планировал долгий разговор. И не надо мне рассказывать о случайностях. Не верю я в них.

Что бы там себе ни надумал Леррой, ясно одно: мне пора убираться из гостеприимного дома. Минут двадцать спустя, выслушав два десятка заверений, что мне здесь всегда рады, и раздав дюжину обещаний не пропадать, я вымелась за границу чар сокрытия. К моему удивлению, таинственная «штаб-квартира» находилась почти в самом центре столицы. Минут десять рысью, и вот уже перед носом маячат знакомые ворота.

– Лира! – раздался за спиной хриплый крик.

Он подействовал на меня не хуже пинка под зад. А может, и лучше. Никогда раньше мне не удавалось так быстро отпереть все свои охранки, проскочить в сад, протащив следом кобылу, и замкнуть контур за собой. Привалившись спиной к узловатому стволу старой груши, я, тяжело дыша, смотрела, как там, за чертой защитных чар Дон колотит кулаком в калитку. Он меня не видел. С перепугу я активировала все сразу. Теперь что магам, что бездаркам охранка показывала лишь запущенный пустырь и развалины без единого признака жизни. Но Дона она убедить не могла. В конце концов, именно он накладывал эти чары вместе со мной. Наверное, и пробиться силой он не пытался именно поэтому – знал, какая ответка прилетит. Ведомая своей паранойей, контур я замкнула на себя, не оставив никому доступа, чему теперь была несказанно рада.

«Я обязательно с ним поговорю, – пообещала я себе, глядя, как Дон, опустив голову, отходит на противоположную сторону улицы. – Потом. Немножко позже…» Сгорбившись, я потащилась в конюшню расседлывать ошалевшую кобылу.

Коридор неприятно удивил меня запахом пыли. «Надо же. Дней десять прошло, а уже так…» Я вспомнила, как совсем недавно вот на этом самом месте мы целовались с Доном. А чуть дальше на низком столике стояла фарфоровая статуэтка, доставшаяся мне вместе с домом. На эту безделушку я применила столько восстанавливающих чар, что удивительно, как она до сих пор не рассыпалась в пыль: Дон с завидным постоянством сметал ее на каменные плиты эфесом рапиры.

Я потерла виски, словно пыталась выдавить из головы причиняющие боль воспоминания. Но тщетно. Все здесь до последней мелочи прочно ассоциировалось у меня с Доном. Надо же… А я и не заметила, как быстро он стал львиной частью моей жизни. «Хватит. Надо встретиться с ним. И с Делией. И расставить все точки над «и». Встретимся где-нибудь на нейтральной территории и разберемся!»