Обо всем этом Лара рассказала царевне и мелье, когда они вместе завтракали на залитой утренним солнцем террасе.

– Танарийцы не верят в то, что убывающая луна плохо влияет на удачу и прибыль, поэтому устраивают пышные празднества в честь Тривии и Аштура два раза в год, весной и осенью, – пояснила женщина. – А дары им приносят тогда, когда приходят к богам с особенной просьбой или молитвой. Но что поделать, в каждой стране свои обычаи.

– У нас в Кадокии жертвенных дней, как правило, несколько, – проговорила Солан, выбирая из виноградной грозди ягоды покрупнее. – Каждое полнолуние, на рождение новой луны и непременно тогда, когда происходит лунное или солнечное затмение.

Герика в этой беседе о традициях была молчаливым слушателем, да и ела без особого аппетита, думая о чем-то своем. Точнее – царевна не сомневалась – о ком-то.

– Хвала богам, жены и дети не обязаны сопровождать царя или наместника во время поездки. Я ни разу в жизни не сидела верхом на лошади: не хотела мучить этих прекрасных животных. – Лара рассмеялась и, обмакнув сладкую лепешку в мед, откусила кусочек. – Ммм, как же вкусно!… Но вам, госпожа, и вам, мелья, завтра утром, скорее всего, придется поехать с государем. Говорят, в столице в этот день очень красиво и празднично: всюду цветы, музыка, всякие забавные зрелища…

– Ни одно зрелище, даже самое удивительное, не заставит меня в ближайшее время сесть в седло! – непреклонно заявила царевна. – Да и прогулка пешком по городу вряд ли доставит мне удовольствие, поэтому помолиться Великой Тривии мы с вами сможем и здесь, в дворцовом святилище, где стоит ее статуя. А вот Герике праздничная обстановка как раз поможет развеяться. Правда, Герика?

Девушка подняла слегка отрешенный взгляд на подругу и рассеянно кивнула.

– Тогда я подберу для госпожи мельи самое красивое шелковое платье и расшитое покрывало, достойное даже царицы, – обрадовалась Лара. – А госпожа потом расскажет нам, что интересного было на улицах. Калигар говорил, в прошлый раз приезжали танцовщицы со змеями и актеры, представлявшие битву непобедимого Аштура и Огненного быка из Бездны. Бык и правда был весь в огне: хорошо, что я не видела, а то завизжала бы от страха.

– Я видела их в Кадокии, – улыбнулась Солан. – Никакой это не бык, это двое мужчин, накинувших на себя бычью шкуру. И горели у него только рога, намазанные смолой.

Из полутемной комнаты на террасу торопливо вышла девушка-служанка. Щурясь от яркого света, она поклонилась жене наместника:

– Господин проснулся и хочет вас видеть.

Лара тут же отодвинула тарелку со сладостями и принялась спешно вытирать руки.

– Калигар всю ночь провел в хранилище свитков, – пожаловалась она. – Не знаю, что он там искал, но, надеюсь, оно того стоило.

Днем за Кромхартом снова послали: Искандер, как и обещал, намеревался продолжить не законченный вчера разговор. Северянину было любопытно, поэтому он охотно поднялся в личные покои царя, но, увидев входящих туда же царевну и мелью, недовольно нахмурился.

– Зачем здесь жрица? – проворчал он, не беспокоясь о том, что девушка может его услышать. – Ей-то какое до всего этого дело?

– Калигар просил за нее, – невозмутимо отозвался Искандер. – Сказал, что нам могут понадобиться ее знания.

Рагнар раздраженно хмыкнул, но вслух больше ничего не сказал. Хорошо, что мелью не посадили ни рядом с ним, ни напротив – плетеные стулья для девушек царь велел поставить поближе к себе. Ясное дело, чтобы незаметно пялиться на царевну, пока та, открыв рот, будет слушать умные речи Калигара.

Наместник принес из хранилища несколько манускриптов, два или три из которых были настолько старыми, что от них при попытке развернуть или разгладить отваливались куски. А один вообще переломился пополам, и Калигар, покраснев от смущения, застыл с двумя половинками в руках, не зная, что делать дальше.

– Позвольте мне, наместник, – мягко улыбнулась Герика, осторожно забирая у него рукопись. – Такие древние свитки обязательно должны быть переписаны. Это ведь баасийский язык? – Она бегло просмотрела содержимое. – Кажется, да. Думаю, вам следует обратиться за этим в местный храм Тривии.

– Что тебе удалось узнать? – нетерпеливо спросил Искандер. И Калигар, на лице которого еще сохранился отпечаток бессонной ночи, собрался с мыслями и начал рассказывать:

– Сперва я просто хотел посмотреть, что писали об Эфране в исторических хрониках, но в тех, что написаны на всеобщем, сведений было немного: в основном, то, что и так известно. Зато, перебирая свитки, я вспомнил о фразе из письма, которая особенно запомнилась мне: «…твой верный слуга и безымянный брат», и обратился уже не к работам историков, а к манускриптам баасийских ученых и путешественников. И мои смутные догадки подтвердились. «Безымянными братьями» в Эфране называют сыновей, рожденных наложницами царя, не получивших высокородного имени и, соответственно, лишенных возможности когда-либо сесть на трон. Это сводные братья настоящих, рожденных в законном браке царевичей, чаще всего хорошо воспитанные, выросшие во дворце, получившие образование, но на самом деле – такие же слуги, без особых привилегий и прав. Их судьба целиком зависит от способностей: пишут, что кто-то из них в свое время командовал эфранской фалангерией, кто-то был жрецом, а кто-то – советником, но имена большинства история не сохранила.

– Значит, Флегий, который, сколько я себя помню, служил моему отцу, на самом деле был эфранцем и сводным братом нынешнего царя Эзры? – уточнила Солан.

– Да, госпожа, – ответил наместник. – Но важно даже не это, а то, что, служа кадокийскому царю, он оставался верен своему брату, защищал его интересы и подчинялся его приказам.

– И, возможно, не он один. – Искандер посмотрел на Рагнара. – Помнишь, твои люди, побывавшие в плену, рассказывали, что с ними говорил не только Флегий, но и еще один человек, назвавшийся главным царским советником.

– В Кадокии нет такой должности, – тут же возразила царевна. – У моего отца четверо советников… то есть, было четверо… и, кроме разве что Флегия, он не выделял никого из них. – Девушка на мгновение задумалась. – Вождь Кромхарт, а как выглядел этот человек?

– Северяне должны были хорошо запомнить его, – усмехнулся Искандер. – Особенно Фаррас, который умудрился разбить ему нос.

– Я спрашивал. – Рагнар почесал в затылке. – Но под описание «жалкий малорослый южанин с лживым взглядом, отвисшим брюхом и в бабской одежде» подойдет добрая половина здешних мужчин. Наверное, когда моим людям станет лучше, мне следует спросить еще.

Мужчины рассмеялись, девушки тоже обменялись сдержанными улыбками.

– Как бы то ни было, этот «жалкий южанин» от имени кадокийского государя пытался перекупить моего союзника и предлагал северянам предать своего вождя. – Искандер побарабанил пальцами по краю стола. – Я бы многое отдал, чтобы выяснить, кто это был… Что еще важного тебе удалось узнать, Калигар?