мне так говорить, – попросил Пол. – Я понимаю, конечно. Просто действительно тоскливо, ещё и осень, вон погода какая.

Да, погода и впрямь к веселым мыслям не располагала: четвертые сутки подряд лил непрекращающийся холодный дождь, небо, затянутое тёмными, серыми тучами словно бы прижималось к земле, облетевшие полностью деревья мотал ветер – от такого пейзажа за окном и впрямь хотелось удавиться. И док, кажется, это понял. Он умный, док.

– Вечером принесу радио, – решительно сказал док. – А ты вот чего попробуй пока. Либо придумывай что-то, и запоминай, либо спи. Спать хочешь?

– Нет, не хочу, – Пол вздохнул. – Я уже за эти три дня на месяц вперед выспался, кажется.

– Именно что кажется, – строго ответил док. – Лучше всего спать сейчас, конечно. Быстрее восстановишься.

– А что придумывать? – спросил Пол. – Что-то специальное, особенное?

– Что? – док задумался. – Вы читали книги, да? Не хочешь попробовать придумать что-то подобное? Рассказ, сказку, притчу, любой сюжет. Когда я лежал в больнице, причем в состоянии худшем, чем у тебя сейчас, мне тоже всё запрещали. И радио не было. Знаешь, что я сделал?

– Чего? – Полу стало интересно.

– Стал придумывать истории про брата и себя – ты же знаешь, что у меня есть брат, – док усмехнулся. – Я придумывал… всякие приключения. От нечего делать, особенно когда долго валяться приходилось, надо было хоть чем-то себя занять. Две недели лежал, фантазировал. Потом, когда стало можно, записал это дело в блокноты, дал почитать – и брату, и Роберте Михайловне. Смешно получилось, им понравилось. Может, и тебе стоит попробовать?

Пол задумался. Истории про Яна и его самого? Наверное, это неплохая идея, хотя за такие истории в Масловке точно по голове не погладят, если найдут записи. Но можно и не записывать, просто запоминать, а потом рассказать… Яну рассказать, конечно. Или, может быть, доку, если док захочет слушать.

– А какие именно истории? – осторожно спросил Пол.

– Сказочные. Мы там были не совсем мы, – объяснил док. – Имена другие, одежда не такая, как в жизни, ну и всякие места, где бы мы бывали, поселки, города разные. И северные, и южные. Мы якобы путешествовали. Вообще, – док понизил голос, – я придумывал, словно мы живем на другой планете. Которая похожа на нашу, и одновременно не похожа.

– Как у Стругацких? – шепотом спросил Пол. – Фантастика?

– Не совсем, – покачал головой док. – Куда мне до Стругацких, ты что, – он тихо засмеялся. – Но да, пожалуй, что фантастика, наверное. В общем, главное тут не это, а то, что скука – это для дураков. Потому что твой главный инструмент для развлечений всегда находится при тебе.

– Это вы о чём? – не понял Пол.

– О том, что голова у тебя на месте, пусть и побитая, она никуда не делась, так что пользуйся, – ответил док. – Фантазируй, размышляй, анализируй то, что уже знаешь. Ты же не Комар, чтобы развлекаться только с помощью тупых шуток, девок, и семечек.

Пол улыбнулся.

– Спасибо, Итгар Вааганович, – сказал он в ответ. – Вы, наверное, слишком хорошо про меня думаете. Я себя ощущаю дурак дураком, – он вздохнул. – Извините, хотел спросить… а эти ваши блокноты, с историями, их можно будет почитать?

– Увы, – док погрустнел. – Они, к сожалению, пропали, когда нашу маму отправляли в эвакуацию во время войны. Это давно было, лет двадцать пять назад. В те времена нам было не до блокнотов, как ты понимаешь.

– Ясно. Жалко, – Пол задумался. – А может, вы еще раз запишете?

– Не исключено, – пожал плечами док. – Если будет время, может, и запишу. Так что ты лежи пока что, размышляй, а радио я всё равно вечером принесу, хоть музыку послушаешь.

* * *

Ян пришел в полтретьего, и, к радости Пола, он пришел с обедом, который ему помогла донести подобревшая баб Зина. Пола она назвала «бедняжечкой», пожелала ему побыстрее выздороветь, затем велела Яну, чтобы посуду принёс обратно, и ушла восвояси. «Бедняжечке» в этот раз достался неизменный овощной суп, который, по идее, должен был стать куриным, но не стал, тарелка остывшей перловки, свиная жила, замаскированная подливкой под мясо, и целых полчайника чая с десятком печений в придачу. По меркам Масловки – настоящий пир горой, потому что печенья выдавали обычно по одному, редко по два, и не целыми, а обломки. А тут мало что целые, да еще и почти пачка.

– Будешь? – спросил Пол, указывая на печенье.

– Ешь, это же тебе дали, чтобы выздоравливал, – покачал головой Ян.

– У меня кое-что слипнется, если я буду так выздоравливать, – Пол разделил печенье поровну. – Бери, бери.

– Скучал, пока меня не было? – спросил Ян немного виновато.

– Сперва да, – ответил Пол. – Но потом пришел док, и рассказал мне прикольную штуку. Думаю, скучать я больше не буду.

– Какую штуку? – удивился Ян.

– Можно воображать всякие вещи, придумывать истории, – начал объяснять Пол. – Мы с тобой два дурака, вот честно. Как, думаешь, писатели свои книги пишут? Точно так же. Ну, те, которые не биографии, и не прочая хрень, конечно, – поправил он сам себя. – Биографии не выдумывают, их просто записывают.

– Он тебе предложил придумывать книги? – удивился Ян.

– Да нет, не книги, а именно истории. Про нас, например. Рассказал, что сам был ранен, ну, как я сейчас, тоже ему было нечего делать, и он, пока лежал, придумывал сказки про своего брата и про себя. Не совсем книга, верно? Но что-то похожее.

Ян задумался. Нахмурился, потом лицо его просветлело.

– Слушай, а это тема, – сказал он с интересом. – Ведь правда, это может быть… чем-то стоящим. И как, ты что-нибудь уже придумал? Про нас?

Пол прищурил здоровый глаз.

– Я придумал лучше, – заговорщицким шепотом произнес он. – Я придумал, что мы попали к Амриту, на Сферу. А там произошло что-то… в общем, примерно то, что он нам писал, но мы можем с тобой и с ним расследовать, что же случилось. Мы попали к нему в дом, он рассказал своей опекунше про нас, и она нам разрешила остаться, ну, вроде как мы у него в гостях поживём. А сама улетела куда-то. Он сто раз писал, что она постоянно