но приступ продолжался. Я не лекарь и не представляла, что делать в таких случаях. Меня саму колотило от ужаса, я не понимала, что произошло, а Эйден даже пальцем не собирался шевелить.

– Да чтоб тебя молния спалила! Помоги ему!

– Уже поздно, Наён, – спокойно ответил Пятый Дракон.

Он был прав, лицо молодого эвирца пошло пятнами, приобретая неестественный фиолетовый оттенок, горло распухло на глазах, а вены вздулись, словно готовые лопнуть.

– Он ведь эвирец! Твой подданный! Ты должен… – зачем-то упрашивала я, с трудом сдерживая злые слёзы.

– Эвирцы – не мой народ, – без малейшего сожаления отмахнулся Эйден. – Я ничего не должен людям.

Я поддерживала голову стражника, отчётливо понимая, что для него это конец. Пятый Дракон схватил меня за руки и вздёрнул вверх, заставив бросить несчастного. Без чужой помощи эвирец перевернулся на спину, дёрнулся и затих, протяжно выдохнув. Я хотела зажмуриться и не видеть, как жутко выглядело его лицо с налитыми кровью белками. Но в глубине души знала, что закрытые веки не помогут мне забыть увиденное. Скорее всего, его лицо я буду вспоминать ещё долго и этот эвирец станет одним из участников моих многочисленных кошмаров.

– Это ты, Наён, – ласково протянул Эйден, бережно обхватив моё лицо ладонями и заставив взглянуть ему в глаза. – Ты действительно такая же, как я. Теперь, когда у тебя в крови скопился мой яд, твои поцелуи убивают ничуть не хуже, чем мои!

Скованная страхом, я до боли распахнула глаза. Мышцы лица и горло онемели. Я не могла моргать, говорить и даже дышать, силясь осознать услышанное. Понять, что Эйден имел в виду и что я натворила. Меня не столько ужасала смерть эвирца, сколько то, каким способом это произошло и кем меня сделал Пятый Дракон.

– Отныне, – Эйден с небывалой нежностью отвёл прядь волос с моего лица и заправил за ухо, – ты сможешь быть только со мной.

Я не хотела слушать, но его слова легко просачивались сквозь раздражающий гул в голове. Я была в шоке и не могла выдавить ни звука. Услышанное лавиной обрушилось на моё сознание, лишая возможности связно мыслить. Во мне скопилось столько яда, что я, как и Пятый Дракон, убиваю людей. Я убью каждого, кто попытается меня полюбить. Останься Джун жив, я отравила бы его при первой же встрече, после первого же поцелуя.

Осознание такой вероятности ознобом прошлось вдоль позвоночника, заставляя меня содрогнуться.

– Не переживай, Наён. Я позабочусь о тебе. – В голосе и в глазах Эйдена отразились искренняя любовь и забота, но в голове у меня так громко шумело, что я не слышала ни единой собственной мысли.

Пятый Дракон оставил на моих губах лёгкий, почти невесомый поцелуй. Вероятно, самое нежное прикосновение, на которое он был способен. Эйден аккуратно придержал моё лицо ладонями, будто я его драгоценное сокровище. Меня трясло, пальцами я уцепилась за его талию. Эйден расслабился, вновь подался ко мне для нового поцелуя, но я схватила его кинжал. Вытащила лезвие из ножен, Эйден дёрнулся в попытке отстраниться, и вместо шеи лезвие воткнулось ему в плечо. Оно вошло в плоть по самую рукоять, но я отчаянно завыла от разочарования, осознав, что кинжал слишком короткий и эта рана принесёт Пятому Дракону разве что неудобство. Вторя моим мыслям, Эйден зашипел от боли и растянул губы в опасном оскале.

– Я же предупреждал тебя, дорогая Наён. Не стоило быть такой опрометчивой.

Эйден выдернул окровавленное лезвие и отбросил в сторону. Я ударила короля по ногам, делая подсечку. Он упал, а я кинулась к мёртвому телу стражника, намереваясь вытащить его меч и убить Эйдена. Пятый Дракон схватил меня за лодыжку и одним движением опрокинул на пол. Я не ощутила боли, но завопила от досады, скребя ногтями по деревянному полу в нескольких сантиметрах от рукояти меча. Я тянулась изо всех сил, чтобы схватить оружие. Эйден за ногу дёрнул меня к себе, увеличив расстояние между мной и мечом, перевернул на спину и навалился сверху. Я кричала и отбивалась, меня не пугала наша поза и что он мог сделать, я не могла избавиться от отчаяния и нахлынувшей боли после всех потерь. Он сделал из меня чудовище.

Король до боли сжал мои запястья, придавив их к полу над головой. Сел мне на бёдра, лишив возможности пинаться, и принялся ждать, пока я выдохнусь. Прошло меньше минуты, моё дыхание сбилось, я всё громче хрипела и всё медленнее извивалась, силясь выбраться из хватки.

– Мне нравится твой боевой дух, – несмотря на кровоточащую рану в плече, весело сказал Эйден. – Но нам обоим будет проще, если ты смиришься с происходящим.

Я обмякла, сосредоточившись на восстановлении дыхания. Эйден выждал некоторое время и, не ощутив нового сопротивления, отпустил мою правую руку. Я не мешкая отвесила ему самую сильную пощёчину, на которую была способна. Его голова дёрнулась в сторону, щека покраснела, а пара светлых прядей выпала из короткого хвоста.

Я громко сопела, сомкнув зубы, и ждала его реакции. Эйден лениво провёл языком по нижней губе. Она немного распухла от удара, но на ней не осталось даже царапины. Он медленно повернул лицо ко мне. Его зрачки сжались, выдавая раздражение.

– Сколько ещё раз…

Он не договорил, потому что я повторила удар, не в силах слышать его голос. Я не могла себя контролировать или сдерживаться, поглощённая невиданной ранее яростью и ощущением безысходности. Мне хотелось рыдать, и одновременно я была близка к тому, чтобы впиться пальцами ему в глаза. Повторить пощёчину в третий раз мне не удалось, Эйден снова сдавил мои запястья, внимательно вглядываясь в моё лицо. Не знаю, что он увидел, но кивнул своим мыслям.

– Ты сама выбрала этот путь, Наён. Не пожалей о нём.

Прежде чем я успела как-то отреагировать, Эйден схватил меня за волосы на макушке, оторвал голову от пола и дёрнул назад одним резким движением. Сильная боль в затылке сменилась тьмой.

Глава 26

– Аша.

Я вздрогнула, услышав своё имя. Или мне только показалось, что я вздрогнула. Тело болело и не слушалось, словно принадлежало кому-то другому.

– Аша, – тихий голос позвал настойчивее, чьи-то пальцы коснулись лба, а затем руки.

В ответ мне удалось выдавить недовольный стон.

– Слава дракону, ты слышишь!

Я протестующе замычала и перекатилась на бок, голова нещадно пульсировала. Я не хотела ничего слышать, но Наён продолжала что-то тревожно мне рассказывать. Я с трудом разлепила веки и впервые порадовалась полумраку