Его рука, прижимающая мою руку, была уверенной и тёплой, и пальцы не дрожали. Но кожа была настолько бледной, словно Тень не просто увидел призрака, а добрых полчаса пил с ним чай.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила я.

— Неважно.

— Церон отдал тебе приказ, — прошептала я. — И, нарушив запрет, ты получил наказание. Я права?

Тень не ответил.

— Наверное, мне стоит тебя пожалеть, — глухо произнесла я. — Но я сейчас слишком ненавижу себя, чтобы думать о тебе. У меня было полно возможностей убить тебя или украсть что-нибудь, чтобы передать Конте. Чтобы помочь ему бежать. Вместо этого ты просто таскал меня туда-сюда, будто сломанную куклу, а я не сопротивлялась. Я даже не смогла защитить Конте, когда ты разбил ему лицо напоследок.

— У тебя просто очень хороший тюремщик, — спокойно произнёс Тень. — Любого другого ты бы обошла, обещаю. Что до сопротивления, если бы ты вгрызлась ногтями в пол, ты бы выиграла себе от силы двадцать секунд, а Конте запомнил бы тебя бьющейся в истерике. Бессмысленная глупость.

— Но я ничего не смогла сделать.

— И будешь жить с этим дальше. Добро пожаловать во взрослый мир.

Экипаж ждал снаружи.

Когда Тень распахнул передо мной дверцу, я залезла внутрь и скорчилась в углу. И больше не произнесла ни звука.

Потому что по всему городу вновь били колокола.

Колокольный звон не стихал в моих ушах.

Я едва замечала, как меня вели по саду, как кто-то, кто, должно быть, окончательно сошёл с ума, спрашивал, что я хотела бы съесть на обед, и как передо мной распахнулась старинная дубовая дверь. Лестницы на второй этаж, по которой я поднималась, словно не существовало вовсе.

А потом рядом остался лишь Тень и его холодная рука, сжимающая мою. И комната, заставленная вскрытыми деревянными ящиками. Пахло грязью и гарью.

— Оружия здесь нет, — произнёс Тень. — Но всё ценное, что мы нашли в покоях Конте — в этой комнате. Если… тебе это нужно.

Я пошатнулась. И неверными ногами прошла к грубо сколоченному ящику, стоящему у окна.

Потому что из него свисала обгорелая шёлковая закладка. Бордовая. Моя.

Та самая, которую когда-то забрал из Подземья Конте. Которой я закладывала каждую свою книгу. Мой талисман. Его подарок. Моё дурацкое детское прозвище, которое я полюбила — и которое останется со мной на всю жизнь.

Жизнь, которую я проживу без него.

Я опустилась на колени, взяла её дрожащими пальцами и прижала к лицу, не обращая внимания на закипающие слёзы.

И молча сидела с ней, пока солнце не начало клониться к горизонту.

Я очнулась, когда сзади послышались встревоженные голоса. Ноги чудовищно затекли: даже если бы я и хотела, не смогла бы сдвинуться с места.

— …Не уверен, что ваш запасной план сработает на глазах у всего города, — раздался спокойный голос Тени. — Но забирайте его одежду, если хотите.

Послышался стук дерева. Я покосилась налево и увидела, как двое стражников торопливо выносят ящик с одеждой. Сверху лежал знакомый кожаный плащ, и я еле удержалась, чтобы не броситься к нему, вдыхая знакомый запах, закутаться в него и разрыдаться.

— Церон велел передать, чтобы вы оба остались здесь, — послышался голос, в котором я узнала знакомые интонации начальника стражи. Вот только сейчас они были перепуганными, почти заискивающими. — Именем Триумвирата. И добавил: «Если Тень будет возражать…»

— Заткнись, — лениво произнёс Тень. — Я понял… волю Триумвирата. И отодвиньте оцепление ещё на десять шагов. Не годится, чтобы кто-то оказался… непозволительно близко к эшафоту.

— Я передам.

Что? Церон хочет, чтобы я осталась дома у Тени? Я даже не увижу Конте в последний раз?

Я вскочила.

— Мне отказано в праве присутствовать на казни? — громко спросила я.

Начальник стражи открыл рот, но Тень положил руку на рукоять меча.

— Забирай своих людей и убирайся из моего дома, — тихо предложил он. — Сейчас. И если я услышу ещё хотя бы одно слово…

Начальник стражи попятился. В глазах его сквозь прорези полумаски сверкал ужас.

Тень шагнул вперёд, небрежно толкнул дверь, и она закрылась, оставляя нас двоих внутри.

— Ты отвезёшь меня на церемонию, — очень тихо сказала я. — Немедленно.

— Нет.

Я сжала кулаки.

— Какого дьявола? Не смей лишать меня его последних минут, чёрт подери! Твой Церон приказал мне присутствовать!

— Церон больше этого не хочет. Считай, что я его уговорил.

Тень спокойно смотрел на меня, и я с беспощадной ясностью поняла, что он принял решение. И не передумает.

Я не увижу Конте. Он не сможет почерпнуть сил в моём взгляде — хотя бы немного. Не будет знать, что он не один.

— Пожалуйста, не надо, — прошептала я. — У тебя ведь умерла мать. Ты был с ней в ту минуту?

— Нет, — произнёс Тень очень спокойно.

В моих глазах закипали слёзы.

— А хотел бы?

Тень помолчал.

— Поверь, когда я говорю, что так будет лучше.

— Хотя бы объясни почему, — хрипло прошептала я. — Зачем забирать одежду Конте? Почему Церон не желает пускать меня на казнь?

Тень долго смотрел на меня.

— Потому что весь город должен видеть полную и окончательную победу Триумвирата, — наконец сказал он. — И ничто не должно омрачать этот триумф. Особенно твоё присутствие.

— Ещё сегодняшним утром Церон не возражал.

Холодный взгляд.

— Значит, у него были причины. Возможно, позже он тебе расскажет. Впрочем, я бы на твоём месте не ждал этого с нетерпением.

— Ты…

— Достаточно.

Он быстро шагнул ко мне. Одно движение — и он подхватил меня на руки. Я едва успела сжать в руке шёлковую закладку. Извернулась, пытаясь его укусить, но жёсткая рука прижала мой подбородок.

— Оставь меня в покое! Если так, то я хотя бы хочу остаться здесь!

— Нет, — холодно сказал Тень. — Ты отправишься в свою спальню вместе со мной. Выбора я тебе не дам.

В подтверждение своих слов он распахнул дверь, пронёс меня по коридору, и я оказалась в полутёмной спальне. Тень сгрузил меня на кровать, насильно снял с меня ботинки и, не обращая ни малейшего внимания на мои попытки его отпихнуть, устроился рядом, прижимая меня к себе. Одной рукой, но со всей силой, доступной его крови: я не могла вырваться.

— Проклятье, я так ненавижу тебя сейчас, — прошептала я. — Ты даже не представляешь, насколько мне больно, да?