– Это я хорошо понимаю, кир Хагиннор.

– Я очень надеюсь, господин Дин, что, назначая вас на первый пост в государстве, император Аджаннар знал, что делает. Вы уж постарайтесь, оправдайте его ожидания.

– А как вы думаете, мне очень хочется быть похороненным с государем заживо? – повел подбородком Дин. – Я стараюсь…

Но шкатулка, кажется, больше его не слушала. Красный огонек погас. Дин посидел, глядя на переговорное устройство подозрительным взглядом: а вдруг еще что-нибудь выкинет? Но коробочка молчала. Опробовать новый способ связи с эргром Скеем желания не было. Немного запоздало Дин потер глаза и ущипнул себя за руку. Нет, он не бредит, и разговор со шкатулкой ему не приснился.

Будем рассуждать о вещах материальных, сказал себе Дин. О том, что можно пощупать, на что можно поглядеть и в происхождении чего можно найти виновного. Высшая инженерная школа и академия естественных наук созданы в Столице не просто так. Не только ерундой они там, значит, занимаются. Это все – тайное оружие, которое можно использовать против врагов, когда те даже не подозревают о чем-то подобном. А чем же тогда была булавка, которую Дин подсунул Инаю? Если разобраться, государь до странного много знал про Иная и Аксагора. О заговоре он, похоже, был осведомлен заранее. Еще до того, как Дин представил ему материалы по убийству прежнего Первого министра. А если и про Дина император знал тоже? Не поэтому ли указ о назначении Дина на пост столько времени пролежал в столе государя в Ман Мираре за замком и под охраной?

И что же тогда делать? Не бросить ли все и не спасаться ли бегством, прихватив нажитое за годы богатство? Да и можно ли от таких вещей убежать и спастись? Это будет поопаснее, чем какое-то там колдовство из сказки… Или пытаться оправдать себя в глазах императорской семьи, зарабатывать прощение? Вот ведь полудурок, сам навязал на себя в плеть узлов. Нельзя кусать руку, которая тебя кормит. Теперь выкарабкивайся. А что тебе осталось? Пусть ты не высокорожденный с двадцатью поколениями предков, похороненных в этой земле, но и для тебя Тарген тоже кое-что значит. Где бы еще ты мог сделать такую карьеру, господин Дин? Ты ведь хотел быть Первым министром? Хотел. Ты стал им? Стал. Значит, выбор у тебя невелик. Разжег пожар, и теперь быстренько побежал за водой.

Напоследок Людоед споткнулся на ровном месте и упал через голову, подогнув ноги и сделав кувырок вперед. Джу с государыней оказались в придорожных кустах. Джу испугался, что казенная лошадь сдохла, дотянулся и пнул Людоеда каблуком в бок. Людоед тяжело перевел дух и медленно стал подниматься. Но в глазах его было написано: «Все, брат, я дальше не везу. Если ты на меня сядешь – я снова лягу».

Трехсаженный водоток на дне Сухого оврага Людоед перепрыгнул и скакал поначалу, словно бесы его несли, не прикасаясь копытами к земле. Джу не помнил, чтоб сидел когда-нибудь на таком удивительном коне. Но лиг через восемь-девять Людоед стал переходить на иноходь, потом на шаг, а в конце концов и вовсе высадил пассажиров на обочину.

Ругая Людоеда подлой тварью и обманщиком, Джу поймал его за чембур и подтащил к кустам. Женщина лежала в мокрой от дождя траве и не шевелилась. Голова запрокинута, лицо бледное, глаза закрыты. Джу пощупал пульс сначала на руке, потом на шее – сердце бьется, и на том спасибо. Угробить государыню было б еще хуже, чем парадного коня господина префекта. Джу осторожно подсунул одну руку ей под спину, а другой взял под коленки. Поднял. Сильно удариться она была не должна. И земля мягкая, и сам Джу прекрасно прочувствовал, как своей спиной он смягчил ей падение. Она шлепнулась поверх него и не ушиблась. Джу вынес ее из кустов на дорогу и пошел вперед, раздумывая над своим положением. Людоед брел следом, как овца, прежней застоявшейся дури в нем не осталось ни на грош.

С каждой полулигой все менее и менее наезженный насыпной тракт, на который Людоед выскочил, миновав овраг и поля, уводил на север, но не в Курганы и не в сторону Эгироссы. Плавной, очень широкой дугой он сначала обогнул Матолош и приблизился к океанскому берегу, а потом повернул и стал уходить от берега вглубь провинции. Где в результате Джу оказался, он представлял лишь приблизительно. Похоже было на окружную дорогу к Ашьину, но точно неизвестно. Местность вокруг лежала деревенская. Не то чтобы совсем глухая, но, во всяком случае, малолюдная. Песчаные холмы были сильно сглажены, заметных морен нет совсем. Поля далеко позади и далеко впереди. Ореховый лес растет с одной стороны дороги, густой колючник с другой.

Погоня, сунувшаяся за голодным до скачки Людоедом, сильно отстала еще в овраге, застряв в канаве водотока. Дальше, некоторое время удирая по общинным пашням, прореженным межевым перелескам и плодовым рощам пригородных хозяйств, Джу пару раз видел со склона холма группку всадников, отставшую от него сначала на лигу, а потом и на много большее расстояние. Всадники шли по следу, но вскоре то ли потеряли его, то ли разочаровались и бросили преследование.

Что такое происходит в Столице, Джу тоже понять не мог. Его посещали, конечно, мысли, что Волк неспроста крутится в городе и не спешит уезжать домой, хотя ему уже месяц как пора. Не из-за внезапно проснувшейся памяти он и Джу к себе приглашал, и разные разности ему наговаривал. Видимо, что-то задумано было против государственных порядков, или даже против самого государя. И это скверно. Потому что сила обстоятельств развела их с Волком по разным лагерям, нравится это каждому из них, или не нравится. Государева жена у Джу на руках тоже не прибавляет в глазах Волка доверия к племяннику. А ведь не будь она той самой девчонкой со старой дамбы, совсем не Джу повез бы ее в Большой Улей. Досталась бы Джу хромая кляча, простая солдатская сабля из арсенала и десяток противников на горелом пустыре. Сцепиться и кого-нибудь всерьез прибить Джу давно хотел, вот уж два дня ходил сердитый, как медведь, и его настроение настырно искало выхода в каком-нибудь конфликте. И, ведь в конце-то концов, сегодня произошла первая серьезная схватка в его жизни. А он успел всего лишь отбить полдюжины ударов, полоснуть кого-то по лицу да проткнуть одному ротозею дырку подмышкой. Убегать из боя, спиной к врагу, было ему противно. Однако пришлось. Вот только остался бы он сейчас жив или нет, если б государыню повез на Людоеде кто-то другой – неизвестно.

Джу поправил свою ношу и еще раз огляделся. Изредка жиденькие тропинки ныряли сквозь цветущий колючник куда-то в сторону от дороги. Среди них следовало выбрать подходящую. Нельзя оставаться на виду, нужно искать убежище. Где-нибудь сесть и подумать: во что же такое он сегодня влип?..

* * *

Кир Аксагор с самого начала понял, что все неправильно. Такой заговор, как этот, не мог удаться. Потому что всякий тянул одеяло в свою сторону. Не было ни единодушия, ни единомыслия, ни единоначалия. Каждый сам по себе, хоть бумагу и подписывали вместе. И это только сначала. А потом и вовсе дело кто-то сглазил. Заговорщики умирали или исчезали бесследно один за другим, и киру Аксагору уже начало думаться, что семья Гаршах приколдовала себе власть в государстве, как это все ходжерцы умеют делать. Не зря же у государя прежде было счастливое имя. Ведь о счастливом говорят как? Это-де у несчастного умирает друг, а у счастливого – враг. Вот оно и получилось.