как некоторые из них оказались в опасности, они быстро переехали вместе со своими деньгами в королевскую крепость. Так это небольшое волнение быстро успокоилось.

Однако, народ Йорка, ни из страха перед наихрабрейшим государем, ни из-за действенности закона, ни из благоразумия, ни из гуманности не охранил себя от того, чтобы пресытиться яростью в общем деле уничтожения своих вероломных сограждан и всей их расы в этом городе. Поскольку это событие является наиболее достойным воспоминания, то об этом следует рассказать потомству в подробном повествовании.

Как я упоминал выше, из евреев Йорка главными были Бенедикт и Иешуа, люди богатые и дававшие деньги в рост и вдаль и вширь. Кроме того, в центре города, они с большими расходами построили наиобширнейшие дома, которые мог ли бы сравниться с королевскими дворцами, и там они проживали среди почти королевского изобилия и роскоши, подобно двум государям своего собственного народа и подобно тиранам над христианами, жестоко тиранствуя тех, кого они угнетали своим ростовщичеством. Когда они были в Лондоне, на торжествах королевской коронации, Бенедикт (как уже упоминалось), по Божьему приговору, испытал самый жалкий конец своей, казалось, проклятой судьбы. Но Иешуа, которому в то время с трудом удалось спастись от опасности, вернулся в Йорк. Теперь, хотя король, после смуты в Лондоне, издал закон о мире для евреев и проявлял к ним по древнему обычаю добрые намерения по всей Англии, все же, позднее, когда король уехал за море, многие люди в графстве Йорк приняли совместную клятву против евреев, будучи неспособны сносить их богатство, пока они сами пребывают в нужде, и не испытывая никакого угрызения христианской совести, ради желания пограбить, жаждали пролить их кровь. Те, кто подвиг их на это чрезмерное предприятие, были определенными особами высшего ранга, которые задолжали большие суммы денег этим нечестивым ростовщикам. Некоторые из них, которые заложили им под полученные деньги свои собственные владения, были угнетены великой бедностью, а другие, на ком висели обязательства, проценты или сам долг, были угнетены сборщиками налогов, поскольку те должны были удовлетворить ростовщиков, имевших деловые отношения с королем. Еще, некоторые из тех, кто принял знак Господа, и теперь готовились к отъезду в Иерусалим, могли бы более легко добиться помощи для издержек похода, предпринимаемого ради Господа, если бы разграбили Его врагов, поскольку они имели очень мало оснований опасаться, что какие-либо вопросы возникнут по этому поводу после того, как они отправятся в этот поход.

Поздно ночью немалая часть города была охвачена огнем пожара, который то ли возник случайно, или скорее (как полагали) был разожжен заговорщиками. Так, что пока горожане были заняты в своих собственных домах, опасаясь пожара, некому было мешать грабителям. Вооруженная банда заговорщиков, с железными инструментами приспособленными для этой цели, с великим неистовством, взломала дом вышеупомянутого Бенедикта, который столь несчастно умер в Лондоне (как упоминалось выше). В этом доме проживали его жена, и сыновья, и многие другие, и после того, как все они были там убиты, они подожгли крышу, и пока огонь мрачно набирал силу, они унесли все добро и оставили дом в огне пожара. Таким образом, пользуясь темнотой и хорошо нагрузившись, мародеры удалились в свое тайное убежище. Евреи, пораженные ужасом при таком событии, и особенно, Иешуа, который был более известен, чем остальные, горячо убеждали правителя королевского замка и добились его содействия. Они отнесли туда большие суммы своих денег, как будто бы они были королевскими казначеями, и кроме того, они получили надежную охрану ради собственной безопасности.

Спустя несколько дней, те же ночные грабители вернулись с еще большей уверенностью и свирепостью, и когда к ним присоединилось множество других людей, то они яростно напали на дом Иешуа, который по своей величественности и прочности строений, можно было назвать равным замку немалой величины. Наконец, они взяли его, и разграбив, предали огню, тогда как все люди, которым не посчастливилось находиться в это время в доме, погибли, либо от меча, либо от пламени. Однако, сам Иешуа предусмотрительно предвидевший такое несчастье, незадолго до этого ушел в замок, вместе с женой и сыновьями. Таким же образом поступали и остальные евреи, очень немногие оставались за стенами, чтобы сделаться жертвами. После того, как грабители удрали с добычей, приобретенной столь дерзким способом, то когда наступило утро, туда ринулась разношерстная толпа, и вынесла всевозможные вещи, и домашнюю мебель всякого рода — все то, что осталось после грабителей и огня. После этого, те, кто до этого относился к евреям с ненавистью, объединился с заговорщиками, и не уважая силу закона, открыто и с необузданной распущенностью они стали свирепствовать против них. И что, не вязалось с их сущностью, они давали всем, кого смогли найти вне замка возможность либо принять святое крещение, либо умереть. Наконец, некоторые из тех, кто был крещен соединились с христианами, но они только притворялись обращенными для того, чтобы избежать смерти, но другие — те кто отказался, даже для вида, принять таинство жизни, были немилосердно убиты.

Пока происходили такие события, множество тех людей, которые бежали в замок, казалось, находись в безопасности. Однако, управляющему замком случилось покинуть его по каким-то делам, а когда он захотел войти в замок вновь, то множество народа, находившееся внутри, и их часовые не позволили ему этого сделать, так как они не знали, могут ли на него положиться, если, быть может, его верность им поколеблется, или если он будет подкуплен – ведь он мог бы, сперва получив с них все за предоставленную защиту, затем выдать их врагам. Однако, он немедленно отправился к правителю графства, который случайно оказался там по королевским делам с большим отрядом рыцарей шерифа, и пожаловался ему, что его обманули евреи, захватив вверенный ему замок. Правитель рассердился и возгнедовал на евреев, в то время как зачинщики заговора, продолжали разжигать его гнев. Они утверждали, что робкая предосторожность тех несчастных негодяев была ни чем иным, как гордым занятием королевского замка, что само по себе очень бесчестит милорда короля. Поскольку множество людей предлагало атаковать этих неверных всеми возможными способами, и отбить у них королевский замок, правитель отдал приказ, что люди должны быть собраны, а замок должен быть атакован. Неотвратимое слово пошло дальше, ревность христиан была разбужена, и огромные банды вооруженных людей, не только жалкого сброда, но людей графства, собрались вокруг замка.

Тогда правитель начал сожалеть о своем приказе, который уже отдал, и тщетно пытался, его отозвать, и хотел, но слишком поздно, запретить штурм. Но у него не было власти,