ни силой убеждения, ни силой принуждения, изменить охватившее теперь людей умонастроение, ни отвратить их от осуществления их замысла. Городская знать и наиболее видные горожане, чувствуя опасность от этого волнения, осторожно уклонились присоединиться к такому бунту, но все сословие работников и все молодые люди города, вместе с огромной толпой сельского народа и немалым числом вооруженных людей, помогали им с такой готовностью и так продвигали вперед кровавое дело, как будто бы, каждый имел тут личный интерес, и который лично для него был очень большим. Присутствовало также много людей из духовенства, и среди них был некий отшельник, который казался более пылким, чем остальные. Одинаковое рвение воспламенило всех. Полагая, что они сослужат великую службу Богу, если уничтожат расу бунтовщиков против Христа, в то же время, в своем слепом непонимании они извратили слова Давида, когда тот обращался со словами к Господу в лице Заступника: "Бог даст мне смотреть на врагов моих. Не умерщвляй их, чтобы не забыл их народ мой" (Псалтырь, 58, 11-12). Действительно, вероломным евреям, что распяли Господа Иисуса Христа, позволялось жить среди христиан из-за того же представления христиан о целесообразности, что приводит к тому, что в христовых церквях рисуют знак креста Господа, а именно, для того, чтобы среди всех правоверных увековечить высокую благодарную память о страстях Господних. И раз в евреях мы ненавидим тот их нечестивый поступок, то тем самым, священным образом, мы с должной преданностью почитаем Божественное величие. Таким образом, евреи должны жить среди христиан только для нашей собственной пользы, но из-за их собственного беззакония они должны жить в рабстве. Евреи, что жили в Англии при короле Генрихе II, нелепым образом стали более счастливыми и выдающимися, чем христиане, и из-за своего великого богатства неблагоразумно вознеслись над христианами и причинили последним много страданий. По этой причине, в дни нового короля, по суду Божьему, они подвергли опасности свои жизни — те жизни, которыми они владели благодаря Его милосердию, и все же, в Его замечательном суде, те люди, что своим внезапным возмущением навлекли на них смертоубийство, некоим образом не могут быть оправданы.

Глава 10.

Об уничтожении евреев в Йорке.

Таким образом, евреи были осаждены в королевском замке, и несомненно, что из-за недостатка продовольствия они были бы вынуждены сдаться, даже если бы их никто и не атаковал бы извне – ведь они не имели оружия ни для своей собственной защиты, ни для отражения врага. Тем не менее, они оборонялись от осаждающих одними только камнями, которые добывали себе из внутренних стен. Замок активно осаждался в течении нескольких дней, и наконец, были подготовлены и были установлены осадные машины. Тот отшельник из ордена премонстрантов, о котором я упоминал, более, чем кто-либо другой способствовал этому роковому делу.

Разбуженный слухом, он пришел в город, и в своем белом одеянии усердствовал среди осаждающих, часто громко восклицая "Низвергните врагов Христа!", и воодушевлял воинов примером своего участия. И о нем говорили, что поскольку он был священником, то во время дней осады, до того, как началась кровавая работа, он по утром служил мессу, принося бескровную Жертву. В своей душевной слепоте, он до такой степени сам себя убедил, что считал делом религии убедить в этом и других. И когда машины стали выдвигаться вперед, он с жаром, изо всех своих сил, помогал в этом. Когда они достигли своего места, то неосторожно приблизившись к стене, он не заметил падающий сверху большой камень и был им поражен. Он упал лицом вперед, и когда его подняли, то уже испустил дух. Этим было показано, что либо по причине его деятельности, либо из-за его ордена, но только над ним одним свершился великий суд — ведь он был единственным из наших людей, которому не повезло умереть там. Машины были установлены, захват замка был неминуем, и не было сомнений, что для осажденных пришел роковой час. В течении последовавшей ночи осаждающие отдыхали, радуясь верности своей близкой победы. Но евреи, сильные и не сломленные среди своего отчаянного положения, едва ли имели много возможностей для отдыха и обсуждали друг с другом, что можно сделать в таком положении.

Среди них был некий старец, самый знаменитый знаток закона, согласного еврейскому писанию, который приехал из заморских стран, чтобы, как говорили, учить евреев в Англии. Этот человек пользовался у них всеобщим уважением, и все слушались его, как будто бы он был одним из пророков. Поэтому, когда в таком положении спросили его совета, то он ответил: "Бог, которому не мы должны говорить "Почто Ты сделал так?" приказывает нам теперь умереть ради Его закона, и поскольку наша смерть, как вы видите, стоит на пороге, то для того, чтобы отдалить ее, вы можете подумать о том, чтобы оставить Святой Закон ради короткого мига этой жизни и выбрать то, что для добрых и мужественных умов хуже самой плохой смерти, а именно, чтобы жить в величайшем позоре, как отступники, по милости наших нечестивых врагов. Но мы должны предпочесть славную смерть позорной жизни и, очевидно, что мы должны выбрать самый легкий способ умереть — поскольку если мы попадем в руки врагов, то мы умрем, доставляя им удовольствие и среди их глумления. Поэтому, пусть мы по собственной воле и с благоговением, нашими собственными руками, отдадим Ему ту жизнь, что дал нам Создатель, раз теперь Он ее требует, и пусть мы не будем ждать помощи от жестоких врагов, чтобы они дал Ему, то что Он требует. В этом, воистину, многие наши люди известны тем, что вели себя достохвальным образом при внезапных несчастьях, подавая нам пример того, какой выбор нам более всего подходит". Когда он сказал так, то многие приняли роковой совет, но для других это показалось слишком тяжелым.

Тогда старец сказал: "Пусть те, кому неприятен этот добрый и благочестивый совет сядут отдельно, отрезанные от этого священного отряда. Что до нас, то во имя Закона наших отцов, эта преходящая жизнь стала нам уже омерзительной". Тогда, многие отошли прочь, предпочитая испытать милосердие своих врагов, чем умереть таким образом вместе со своими друзьями. Вскоре после этого, по предложению этого безумного старика, чтобы не дать врагам обогатиться их добром, их драгоценные ткани были на виду у всех преданы огню, а их самые ценные сосуды и другие предметы, которые не могли погибнуть в огне, были искусным образом испорчены, чтобы не быть вновь используемыми тем, что брошены в то место,