Фиона подмигнула ей, выходя за дверь:

– Вообще-то, это он говорит «да». Я сделала ему предложение первой.

– Господи, помоги! – вскричала матушка, но Фиона уже подняла подол платья и побежала в гостиную с такой прытью, что у мисс Хэйвинкл наверняка случился бы припадок.

Фиона увидела, что он сидит спиной к ней, поставив локти на колени. Его темные волосы слегка вились вокруг воротника, а широкие плечи занимали половину спинки дивана. Темно-синий сюртук туго обтягивал мускулистые руки и тонкую талию.

Однажды она нарисует его вот таким: решительным, вдумчивым и более красивым, чем мужчинам позволено быть.

– Грэй.

Он встал и подошел к ней, причем его длинные ноги преодолели расстояние между ними всего за несколько шагов, но остановился в нескольких сантиметрах.

– Фиона. Боже, я скучал по тебе.

У нее сжалось горло:

– Я тоже скучала по тебе.

– Я знаю о Кирби, – сказал он. Боль в его голосе резанула ей по сердцу.

– Откуда?

– Я прочитал записку шантажиста и подумал, что это может быть его почерк. Надеялся, что это не так. Но я проследил за ним до парка и увидел, как он забирает твое ожерелье. Мне жаль. – Он сунул руку в карман, вытащил шелковый мешочек и отдал его ей.

Она развязала шнурки и достала ожерелье. В утреннем свете оно сияло ярким блеском, напоминая Фионе об улыбке ее матери. Она посмотрела на портрет, который висел над камином, и увидела те же драгоценные камни на ее тонкой шее.

– Я и не сознавала, как сильно мне хотелось получить этот кусочек мамы, как сильно я нуждалась в нем, пока он не исчез. Спасибо, что вернул его мне. – Слезы потекли по щекам Фионы.

Грэй притянул ее к себе и поцеловал в макушку, но паника вновь разлилась у нее по венам:

– Подожди. Ты не понимаешь. Он написал письмо – ужасное, гадкое письмо в «Лондонские сплетни». Это ожерелье было единственным, что мешало ему опубликовать его.

– Тебе незачем бояться Кирби, – сказал он серьезно. – Больше незачем. Давай сядем, и я все тебе расскажу.

Они уселись на диван, и Грэй взял ее за руку так, будто это самый естественный жест на свете – и это действительно было так. У нее камень упал с души, и она задышала легче, чем за последние несколько недель.

– Кирби больше никогда не будет угрожать тебе, Лили или твоей семье.

Фиона покачала головой, не веря в это.

– Ты бы видел письмо, которое он написал в «Сплетни». Там он безжалостно и холодно – почти с радостью – разрушает репутацию моей сестры.

– Я знаю, потому что прочитал его. Прямо перед тем, как сжечь. – Он встретился с ней взглядом. – Прости за все то, через что он заставил тебя пройти. Но кошмар закончился. Тебе нечего бояться. Если он осмелится снова показаться в городе, то встретится со мной на рассвете. А он слишком бесхребетный, чтобы рисковать дуэлью.

Фиона нахмурилась, все еще не понимая, что происходит:

– Откуда он узнал о прошлом Лили?

Грэй нежно поцеловал тыльную сторону ее руки.

– Кирби узнал о родной матери Лили от самой мадам. Он состоит в отношениях с Сереной Лабель уже два года. Она значительно старше его, но он утверждает, что влюблен в нее.

Грэй пожал плечами.

– Может, это действительно так.

Фиона посмотрела вниз на их переплетенные руки. Независимо от того, что сделал Кирби, она ненавидела саму мысль о том, что связь между давними друзьями была навсегда разорвана.

– Ты потерял лучшего друга.

– Нет. Ты мой лучший друг и даже больше. Ты для меня все.

– Я тоже должна перед тобой извиниться, – сказала Фиона. – Мне не следовало покидать Крепость, не попрощавшись. Я поняла, что шантажист – это Кирби, но не могла сказать тебе. Он угрожал рассказать всем о самоубийстве твоего отца, и я боялась, что ты все потеряешь. Поэтому я поступила трусливо и уехала без объяснения причин. Я думала, что в конце концов ты меня забудешь.

В течение нескольких секунд Грэй молчал, но, когда он заговорил, его голос был полон страдания:

– Ты правда так думала?

Она кивнула и почувствовала, как ее глаза снова наполнились слезами.

Грэй упал на колени перед диваном и посмотрел на нее умоляющим взглядом:

– Боже, Фиона. Ты самая незабываемая женщина, которую я когда-либо встречал. После нашего первого танца я знал, что ты перевернешь мою жизнь с ног на голову, и у тебя это получилось наилучшим возможным образом. Ты красивая, страстная и невероятно талантливая.

Тут она улыбнулась.

– Полагаю, речь идет о моих навыках стрельбы из лука?

– Ты талантлива во многих и многих областях. – От его озорной улыбки у нее перехватило дыхание. – Дело в том, что ты с самого начала украла мое сердце, но я не сказал тебе об этом, потому что боялся.

– Чего?

– Что ты не почувствуешь того же самого. Или что поймешь, что способна найти кого-то получше, чем мрачный, обедневший граф. Но, черт возьми, я должен был сказать тебе, что я чувствовал, задолго до того бала, и я говорю тебе это сейчас: я люблю тебя, Фиона. Я хотел бы предложить тебе больше, но, по крайней мере, все, что у меня есть, твое: моя жизнь, мое сердце, моя душа. И да поможет мне Бог, я проведу остаток своих дней, пытаясь быть тем, кого ты заслуживаешь.

Задохнувшись от удивления, она обняла руками его лицо:

– Я тоже тебя люблю. Когда я впервые сделала тебе предложение, это было от отчаяния, но сейчас… Сейчас я не могу представить свою жизнь без тебя.

– О нет. – От его дьявольской улыбки у нее ослабли колени. – Я не позволю тебе снова опередить меня. На этот раз моя очередь. – Он откашлялся и взял обе ее руки в свои: – Мисс Фиона Хартли, вы показали мне, что значит любить… через ваши маленькие добрые дела и большие жертвы, искренние слезы и ослепительные улыбки. Я хочу, чтобы мы разделили все это и многое другое. Сделайте меня самым счастливым человеком на свете. Скажите, что выйдете за меня замуж.

В ее груди разлилось тепло, наполнившее ее сердце.

– Конечно, я выйду за тебя замуж. Я даже не возражаю, если мне самой придется писать себе стихи и посылать цветы, – поддразнила она. – Потому что ты моя вторая половинка во всех по-настоящему важных смыслах.

Она едва закончила предложение, как он притянул к себе ее голову и поцеловал в губы так нежно и глубоко, что она почувствовала это от корней волос до кончиков пальцев ног. Боже, как же сильно она нуждалась в нем.

Он сел на диван рядом с ней и стал целовать ее шею снизу вверх.

– Теперь, когда угроза шантажа устранена, я полагаю, вы предпочли бы более длительную традиционную помолвку. – Он обвел вокруг раковины ее уха кончиком пальца. – Объявление о нашей предстоящей свадьбе и прочее.