Она не кусается.

Я не знаю, с чего начать.

— Он мне очень нравится, — просто говорю я.

— Я знаю, милая.

— Мне кажется, он чувствует то же самое, — продолжаю я, избегая конкретных заявлений. — Но это сложно…

Мама кладет вилку и нож.

— Я знаю, ты терпеть не можешь, когда я вмешиваюсь в твои дела, поэтому постараюсь держаться подальше.

— Нет! Пожалуйста, не надо! — вскрикиваю я.

Мама недоумевает.

— Мама! Я совершенно не понимаю, что происходит. Больше всего на свете я хочу быть с ним, но не представляю, как этого добиться. Я не знаю, правильно ли я говорю и поступаю… Я не знаю, нужно ли мне драться за него или…

Мама накрывает мою ладонь своей и говорит:

— Все будет хорошо.

Я поднимаю на нее глаза. Мне было отчаянно необходимо услышать, что все будет хорошо. Пусть это «хорошо» случится и не сейчас, а потом…

— В каком-то смысле ты над этим уже не властна. То есть, может, ты и готова сделать шаг навстречу, но, чтобы что-то случилось, к этому должны стремиться оба. Но даже если он этого хочет, обстоятельства тянут его в противоположную сторону.

Я опускаю руки — мне невыносимо вспоминать о Тане.

— Самое сложное — не позволить обстоятельствам поймать и тебя. Это не просто, если находишь кого-то. к кому хочешь подобраться по-настоящему близко. Однако ради того, чтобы выжить, нужно все-таки немного отстраниться.

Ну да, именно это я и чувствую! Я готова отдаться Люка целиком, но не могу выпустить чувства из- под контроля, пока все остается как есть. Я стараюсь тянуть время, но ожидание сводит меня с ума.

— Я доверяю ему, — говорю я.

— Думаю, он достоин твоего доверия. Но в то же время это не значит, что тебе не будет больно. Даже если больше всего на свете он не хочет причинить тебе боль.

Я глубоко вздыхаю.

— Здесь нет простых ответов. Все ситуации, в которые я попадала, требовали разной тактики.

— Тактики? — Так, значит, учебник неверности все-таки существует — я знала! — Ты можешь дать пару практических советов? — с надеждой спрашиваю я.

Мама ненадолго задумывается, возможно вспоминая свои многочисленные романы и пытаясь отыскать среди них тот, который мог бы послужить иллюстрацией при разборе моего случая.

— Самое опасное — приносить им все на блюдечке, — говорит мама. — С одной стороны, приходится всегда быть наготове на тот случай, если им удастся втиснуть тебя в свое расписание, потому что иначе ты их совсем не увидишь, но с другой — это очень выматывает. Нужно найти точку равновесия. иначе свихнешься.

Я ловлю каждое ее слово, мне даже хочется сбегать за блокнотом.

— Он не должен заслонить от тебя весь мир.

Поздновато.

— Но я здесь ненадолго, — жалуюсь я.

— Возможно, это и к лучшему. Он не думает, что ты всегда будешь под рукой. Конечно, в этом случае он постоянно твердит себе, что ты уйдешь, что ты так или иначе его бросишь…

— Нет.

— Я не настолько хорошо его знаю, чтобы строить безупречные догадки относительно того, что происходит в его голове, но я бы сказала, что он — серьезный молодой человек, и он размышляет над происходящим не меньше тебя.

Я ковыряю вилкой фруктовый салат. Такая еда не приносит утешения.

— Как ты думаешь, что будет дальше? — тревожно спрашиваю я.

— Не знаю. — Мама качает головой. — Не нужно загадывать далеко вперед. Просто лови каждое счастливое мгновение, храни в душе все хорошее, что у вас есть, и не дай всему остальному сломить тебя.

— Он не должен заслонить от меня весь мир… — повторяю я, стараясь осознать эту мысль.

— Выпьем по капуччино в баре? — предлагает мама.

Мы садимся у окна, чтобы спокойно поговорить, не отвлекаясь на Марио и его выходки. Мы уже обсудили все возможные «А что, если…», и теперь я даже осмеливаюсь рассказать маме, почему он так волнует мое сердце. В прошлом я никогда не рассказывала ей про свои увлечения, потому что боялась, что она все испортит неудачным замечанием, но теперь я болтаю без умолку.

— У тебя все на лице написано, когда ты о нем говоришь, — улыбается мама. — Можешь ничего не рассказывать. Но я рассказываю.

О том. что обычно, когда у меня случался с кем- то роман (если это можно так назвать), я постоянно думала, что же я упускаю из того, что делают другие пары, и что они такое знают, чего не знаю я.

— Но с ним мне ничего подобного и в голову не приходит! — улыбаюсь я. — Я от него взгляда оторвать не могу, и с каждой минутой он нравится мне все больше. Мне его все время мало!

Мама смотрит на меня сияющими глазами.

— Приятное чувство, правда? Помню, когда мы только познакомились с Хью…

С тех пор как ушел отец, мама впервые рассказывает о том. как он за ней ухаживал. Мне и в голову не приходило, что она тоже может по нему скучать.

Мы как раз обсуждаем, не рискнуть ли нам и не выпить по рюмочке граппы. как тут звонит телефон. Я оглядываюсь на Марио — он кивает, подзывая меня к аппарату.

— Кто это? — облокотившись на стойку, одними губами говорю я.

— Тайлер Гамильтон, синьорина, — объявляет он.

— Алло? — говорю я, поднося трубку к уху.

— Как тебе сережки? — спрашивает Тайлер.

— Они очень красивые, спасибо!

Марио поднимает взгляд от лимона, который нарезает тоненькими дольками. Я виновато отворачиваюсь — он. наверное, думает, что я флиртую со всеми мужчинами на Капри, кроме него.

— Я рад. что они тебе понравились. Послушай, я хочу тебя кое о чем попросить. — Тайлер переходит к делу.

— Да? — осторожно говорю я.

— Тут вышла проблема с переводчиком, которого мне наняли, и мне завтра к обеду нужно найти замену. Я подумал, не могла бы ты заменить его на денек-другой. Мы начнем в Вероне. Потом поедем в Рим, чтобы встретиться с агентом Алессандро и подписать договор. Естественно, билеты и все дорожные расходы тебе оплатят, плюс гонорар — триста фунтов в день.

Я быстренько подсчитываю (не деньги, а когда я вернусь), выходит самое раннее — в четверг вечером, а скорее — в пятницу, то есть пропадет часть времени, которое я могла бы провести с Люка. Я начинаю неистово чиркать в блокноте, который Марио ко мне пододвинул.

— К сожалению, ответ мне нужен срочно, — извиняется Тайлер. — Давай я перезвоню через десять минут, и ты скажешь?

— Да, да. — Я радуюсь, что у меня есть несколько минут, чтобы прийти в себя. — Поговорим через пару минут.

— Надеюсь, ты скажешь «да», — мягко подсказывает Тайлер.