мечей великодушия и неустрашимостью рук [наших] слуг мы так подчинили мир своей власти, что на доске [наших] дум не может оказаться изображенным [слово] «невозможно», а на страницах нашего мозга и сердца не могут возникнуть рисунки неисполнимых соблазнов. В пространстве мира мы распространили тем самым славу о нашей щедрости и довели до слуха [как] людей знатных, так и простых, [людей наших] дней[497], что наше великодушие устремлено, а [наше] |стр. 317| желание направлено на то[498], чтобы население мира [могло] извлечь пользу с накрытого стола нашей щедрости. Все, кто населяет любой край, полностью наслаждаются нашей властью и находят [в ней] большую долю пользы. Глазами уважения и почтения смотрим мы на малых и больших и ни ветви, ни корни не лишаем света солнца снисхождения.

По этой причине мы поспешно отправили к ученым [нашего] времени и образованным людям [нашей] эпохи, [тем], брызгами с перьев которых наполнено море, и [тем], из жемчуга речей которых тучи рассыпают перлы, письма и посланцев с просьбами и надеждой [на то], что к нам направят они поводья [своего] решения. Мы же сделаем так, что впредь ни пыль бедности, ни прах нужды не сядут на лоб и на полы их безгрешности, а зеркало{532} груди не будет ржаветь от ржавчины злопамятности.

Теперь группа за группой прибывают улемы, образованные люди [нашего времени], знатные и избранные, и, насколько то в наших силах, мы стараемся в покровительстве [им] и [в проявлении] почтительности к их благородному [образу] мыслей.

Руб’-и Рашиди{533} — [предместье], которое еще только закладывалось в момент расставания и в минуту отъезда этого сына и для постройки которого мы были заняты тогда приготовлением всего необходимого, теперь полностью приготовлено для приезда улемов и процветания помыслов ученых.

В нем воздвигнуто двадцать четыре величественных караван-сарая, подобных по своему великолепию дворцу Хаварнак |стр. 318| и превосходящих величием построек куполы [крепости] Мина. Мы также выстроили в предместье полторы тысячи лавок, здания которых крепостью строения превосходят куполы [крепости] Харуман, и тридцать тысяч красивых домов. [Там] сооружены хорошие бани, созданы приносящие радость сады{534}, [построены] мельницы, шерстоткацкие и изготовляющие бумагу кархане, красильни, монетный двор и прочее{535}. Мы привезли и поселили в упомянутом квартале группы людей из каждого города и каждого края.

Из числа двухсот хафизов, которые являются соловьями цветника послания и откровения и соловьями луга воспевания и прославления бога, мы поселили около Гумбада{536} по сто человек справа и слева от него, на улице, которую мы специально для них выстроили. Мы определили этим обеим группам идрары. Люди, [живущие] справа, [получают их] из доходов от вакуфных имуществ в Ширазе; люди, [живущие] слева, — из доходов, [поступающих] с вакуфных имуществ в Руме{537}. Мы приказали группе уроженцев Куфы, Басры, Васита и Сирии, некоторые из которых семь, а некоторые десять раз читают [слово божье] и благодаря этому известны и прославлены во всех странах мира, чтобы они каждый день [вплоть] до восхода солнца занимались в Доме Корана чтением прославленного Корана.

Мы поручили им сорок своих рабов из тех, что были рождены у меня [в доме], чтобы они научили их семикратному чтению Корана. А группе хорезмийцев, тебризцев (?) и других хороших чтецов [Корана], которые, услышав о нашем добром имени, прибыли [сюда] из разных сторон и концов мира, мы приказали, чтобы они приступали к чтению слова божьего и божественных айатов с восхода солнца [и читали бы] до заката.

|стр. 319| Мы построили постоянные жилища для других четырехсот улемов, факихов и хорошо сведущих в мусульманских преданиях на улице, которую называют улицей Улемов. Всем им мы выдаем и ежедневное [содержание] и идрары, [а также] мы установили ежегодную раздачу им одежды, стоимости мыла и сладостей.

Мы поселили в квартале, который называют кварталом Талибов, тысячу авторитетных и ученых талибов, каждый из которых на поприще знания способен нанести поражение целой армии и каждый из которых является звездой на небе мудрости. Всем им мы также определили жалованье таким же образом, как оно установлено [другим] улемам.

Шесть тысяч других ученых талибов, которые прибыли из разных стран ислама в надежде получить у нас воспитание, мы расселили в стольном городе Тебризе. Мы приказали, чтобы идрары и ежедневное [содержание] отпускались им из доходов от джизии, [получаемой] в Руме и Большой Кустантинийе, [а также] из джизии с Хинда, чтобы благодаря полному благоденствию они направили бы все свои мысли на обучение и извлечение из него пользы.

Мы установили также, сколько учеников должно приобретать знания у каждого из учителей. Мы увидели, к какому из разветвлений и к какой системе науки расположен ум каждого ученика из перечисленных, и приказали им изучать [именно] эту науку. Мы велели, чтобы все ученики, которые живут в Руб’-и Рашиди или в городе Тебризе, ежедневно посещали нашу медресе и медресе наших сыновей.

Всяческой заботливостью и тысячью особых милостей мы привлекли и поселили здесь пятьдесят искусных врачей, которые прибыли из Хинда, Чина, Мисра, Шама и других вилайетов. И мы приказали, чтобы [они] ежедневно посещали наш госпиталь. К каждому врачу мы определили по десять человек способных учеников, чтобы они занимались этой благородной наукой. Мы также определили [в качестве учеников] к каждому из глазных врачей, хирургов и костоправов, состоящих на службе в нашем госпитале, по пять человек наших рабов, чтобы они научили их искусству |стр. 320| лечения глазных болезней, хирургии и костоправства{538}. И для этих людей мы построили улицу, которая расположена сзади нашей больницы, вблизи сада Рашидабад, и которую называют улицей Врачей.

Мы [также] поселили на улице и каждого из [числа] других людей искусства и ремесленников, которые прибыли из [разных] стран.

Цель написания этого письма заключается в том, чтобы было прислано пятьдесят ткачей шерсти из Антакийи, |стр. 321| Суса и Тарсуса, но не [путем] притеснения и насилия, а, наоборот, [с помощью] великодушия и благородства. [Надо] сделать так[499], чтобы они пустились в путь благодаря полному душевному спокойствию и довольству положением. Пусть потребуют [также] двадцать ткачей шерсти от малика Тауфила ибн С.хас.ла{539}, с Кипра, и отправят [их] в столицу Тебриз.

Не [следует] допускать в этом деле упущения, ибо я[500] пребываю в ожидании. Мир вам!

№ 52

|стр. 322| ПИСЬМО, НАПИСАННОЕ СЫНУ, ХОДЖЕ ИБРАХИМУ, В ТО ВРЕМЯ, КОГДА ОН БЫЛ ХАКИМОМ ШИРАЗА{540}

Любимый и родной сын [мой]