Подобные гривны в виде простого гладкого обруча известны в прохоровских курганах[592], Мечетсайском могильнике (не опубликованы) и в Уфимском могильнике[593].

Интересная золотая гривна происходит из кургана 2 у деревень Карчажинская и Черноярская на р. Миасс (раскопки крестьян в 1887 г.)[594]. Около человеческих костей вместе с этой гривной были найдены железное копье[595] и медный котел савроматского типа. В данном случае не столь существенно, принадлежало ли это погребение выходцу из савроматской среды Южного Урала или представителю иной этнической группы. Важно, что курган расположен в зоне непосредственного контакта савроматов с зауральским населением, в материальной культуре которого мы видим яркие следы влияния кочевников южноуральских степей. Находка котла савроматского типа (рис. 70А, 3) в этом кургане наводит на мысль: не савроматы ли занесли гривну, о которой сейчас идет речь, так как ее форма чужда местным традициям и имеет южное происхождение.

Миасская гривна состоит из двух несомкнутых, полых, круглых в сечении обручей, наложенных друг на друга и скрепленных спайкой (рис. 71, 16). Верхний обруч, закрытый золотыми кружочками по концам, короче нижнего. У нижнего обруча концы открыты и обрамлены кантиком из уплощенной проволоки, а по бокам каждого конца имеется овальное отверстие. На одном конце, перпендикулярно отверстию, припаяна овальная петелька; такая же петелька, вероятно, была и на другом конце, но не сохранилась.

Очень близка миасской гривне по своей конструкции бронзовая гривна из сакского кургана на р. Или (Семиречье). Она также состоит из двух полых, наложенных друг на друга трубочек, но в отличие от первой обручи не спаяны, а закреплены между собой мелкими бронзовыми шпунтами[596].

Золотые гривны, состоящие из полых, напаянных друг на друга обручей, известны в сибирской коллекции Н. Витзена. Одна из них почти тождественна миасской и отличается только тем, что концы верхнего обруча заканчиваются парой тупорылых морд животных с круглыми глазами; обруч также украшен накладными проволочками в виде восьмерок (рис. 71, 15)[597]. Звериный стиль данного предмета, несомненно, савроматский, а головы животных поразительно похожи на головы хищников, изображенных на савроматских жертвенных столиках. Эта деталь определяет савроматское время гривны и позволяет нам отнести ее к кругу савроматских ювелирных изделий, созданных под влиянием образцов ювелирного искусства среднеазиатского или иранского Юга. Это подтверждается не только формой самой гривны, но и техникой скани, и деталями трактовки головы хищника. Такие же тупорылые морды животных помещены на концах золотых браслетов из Амударьинского клада. В обоих случаях на мордах животных четко изображены складки в виде ряда параллельных валиков[598].

Прототип витзеновской, миасской и семиреченской гривен восходит к гривнам ахеменидской Персии. В этом можно убедиться, сравнивая савроматские гривны с роскошной золотой гривной из «Сибирской» золотой коллекции Эрмитажа, опубликованной Е. Придиком и О.М. Дальтоном[599]. Гривна Эрмитажа также состоит из двух полых, наложенных друг на друга полуобручей, которые, как и у семиреченской гривны, скреплены двумя вертикальными гвоздями, проходящими сквозь трубки. Концы обручей, лежащих друг на друге, завершаются фигурами львиноголовых грифонов, инкрустированных бирюзой; на других концах сверху припаяно по ушку, как и на описанных выше гривнах. К этим ушкам прикреплялась золотая цепочка, соединявшая обе части гривны. Вероятно, то же назначение имели ушки савроматских гривен. Е. Придик на основании поразительного сходства эрмитажной гривны с браслетами из Амударьинского клада[600] справедливо отнес ее к изделиям персидских мастеров V в. до н. э.[601]

Место находки этой гривны, как и вещей из коллекции Н. Витзена, точно неизвестно. Сибирской находкой ее можно назвать только условно, так как Петровская коллекция включает золотые вещи с широкой территории Западной Сибири и Казахстана вплоть до Прикаспия. Поэтому владельцами золотой гривны могли быть и савроматы.

Ахеменидские, скифские и савроматские золотые гривны часто заканчиваются скульптурными головами или фигурами реальных и фантастических животных. В частности, так оформлены и концы шарнирных золотых гривен из Ахтанизовки, Буеровой могилы и Курджипса. По конструкции эти гривны сближаются с миасской и гривнами из коллекции Н. Витзена, ибо они также состоят из ряда полых трубочек, наложенных друг на друга. Таманские экземпляры, особенно гривна из Буеровой могилы, состоящая из шести полых обручей[602], очень похожи на вторую гривну из коллекции Н. Витзена[603]. Концы верхних обручей у обоих экземпляров заканчиваются головами животных. Вторая витзеновская гривна кажется более древней, чем таманские, и по конструкции и по трактовке головы хищника с тупой мордой и оскаленной пастью. Ее савроматский или раннесарматский возраст не может вызывать особых сомнений. Поэтому вполне вероятно, что упомянутые таманские и прикубанские гривны II–I вв. до н. э. генетически связаны с более древними восточными, которые могло носить и савроматы, и народы Средней Азии и Западной Сибири. Восточное происхождение новой формы шейной гривны на юге Восточной Европы предполагал и М.И. Ростовцев[604].

Вернемся к миасской гривне. Она, безусловно, входит в разобранную выше серию гривен, составляющих генетический ряд. Поэтому очень странно, что у ней отсутствует один характерный признак — наконечники в виде головы или фигуры животного. Я думаю, что эта гривна также имела подобные украшения. На открытых концах ее нижнего обруча сбоку есть овальные отверстия, которые служили для закрепления каких-то деталей (рис. 71, 16). Это были, по-видимому, деревянные или костяные наконечники, выполненные в форме животных. Основанием для такого предположения служит бронзовая полая гривна из каракольского кургана на Алтае: в концы ее были вставлены вырезанные из дерева головки барсов[605]. Головки скреплялись с гривной деревянными шпеньками. С.В. Киселев считал, что подобные наконечники можно было вынимать и по мере надобности заменять наконечниками с другими зооморфными изображениями. В савроматских могилах также известны зооморфные наконечники, сделанные из кости, с отверстиями сбоку. Правда, все они найдены в могилах по одному экземпляру и не связаны с гривнами, но подобные наконечники, особенно такие, как головка кабана из Блюменфельдского кургана (рис. 11В, 29), головка льва из кургана Биш-Оба (рис. 10, 1ж) или головка грифона из кургана 3 у с. Тамар-Уткуль (рис. 10, 5а), вполне могли надеваться и на концы гривен.

Наиболее обычным женским украшением были различные ожерелья. По большей части они состояли из бусин — стеклянных, пастовых и каменных. В погребениях савроматских жриц и оренбургских степях найдены ожерелья, состоявшие сплошь из золотых бусин, иногда в сочетании с каменными и пастовыми. В кургане у хут. Крыловский в ожерелье входили золотые полые биконические бусины и цилиндрики, украшенные поперечными валиками (рис. 15, 1б). В ожерелье жриц из тарабутакского кургана 2 входили пастовые, сердоликовые и золотые бусины в виде полых