И тут — Гордеева. Девушка, закрытая на все пуговицы и на все замки. Но готовая, не знаю, за какие такие мои заслуги, открыть мне свою душу. Готовая меня выслушать. Обнять. Помолчать, когда это нужно. Я сбился со счета, сколько раз стоял, растерянный от её искренней улыбки, чистого взгляда, моральной и физической теплоты. Которую уже и не помнил, когда в последний раз ощущал. От кого-либо. Я всегда был сам по себе. Всегда один. Даже сейчас.

Вот сижу я одиноко в кресле. Думы думаю. Парю электронную сигарету. Да, прямо в комнате. Квартира моя, что хочу, то и делаю. Невольно слушаю громкую музыку соседей через стенку. Но отдать должное, песенка, играющая на репите, как раз в тему моих размышлений. Поэтому по батарее не стучу и с пеной у рта не долблюсь им в дверь с просьбой сделать потише. Да и время пока позволяет соседям нарушать тишину.

Смотрю на привезенную вчера вечером двуспальную кровать. «На фига мне одному такая большая?» Для разовых интрижек с девушками вполне годился матрас на полу. Но разовые интрижки с недавнего времени в прошлом. Как и желание в них вступать.

Кровать должна была добавить уюта в мою квартиру, а добавила уныния. И оно заключается в том, что мне даже не с кем её разделить. Признаюсь честно, когда у меня мелькнула мысль приобрести, наконец, удобное спальное место, в первую очередь я подумал о Гордеевой. Я даже в магазине перед покупкой полежал на кровати, попрыгал на матрасе, представляя, как было бы здорово испытать на прочность деревянную конструкцию вместе с Лилей. Ещё круче было бы, проснувшись на следующее утро, увидеть её рядом. Красивую. Спящую. Нагую. Но в итоге засыпал вчера один. Кровать стояла, не шелохнувшись. Вторая подушка так и не измялась. Одеяло не грело.

Может, я веду себя как дятел? И моя тактика сделать шаг назад, уменьшив количество контактов с Лилей (как личных, так и в переписках), чтобы разобраться в своих чувствах, изначально была неверна? Ведь всё то время, на которое я осознанно решил от неё отдалиться, только подтвердило мои опасения.

Гордеева, ты как шальная пуля влетела в меня. А я-то думал, что пуленепробиваемый. Вот только последствия этого «ранения» я осознал не сразу. Я тебе предъявил, что ты во мне усомнилась, а сам в себе я разве не засомневался? В своих чувствах?

Я закачан мыслями о тебе под завязку. Моя память хранит твой запах, голос, смех. Я скучаю по тебе. Я безумно хочу тебя обнять. Настало время подписаться в собственном бессилии. Так как сопротивляться бесполезно. Пора признаться самому себе, что я люблю. Тебя люблю… Но вот что делать с этим чувством, я пока не знаю.

За это время, пока мы с Лилей не виделись, я возвращался каждый день в пустую, встречающую меня звенящей тишиной квартиру. Блуждал бесцельно из комнаты на кухню и обратно, разговаривая только с хорошим человеком, то есть с самим собой. Снова ощущал себя подростком в огромной родительской квартире, давящей на меня своими размерами и ощущением одиночества и ненужности.

Несмотря на смену места жительства, я по-прежнему одинок. Я п*здец как одинок, если быть точнее. Ведь мне даже не с кем поделиться, не у кого спросить совета, как мне поступить в данной ситуации. Делиться мыслями и переживаниями с «просто знакомыми» не хочется.

С чего у нас с Гордеевой всё началась? С невинного поцелуя в спину на спор. А далее череда событий, которая приводит к тому, что от Лили поступает предложение, в котором не было и намёка на «влюбиться». Дружеский секс, не более. Я и не планировал в неё влюбляться. Но каждая наша встреча, каждый разговор, каждый взгляд, каждое прикосновение разносили раз за разом в пыль мою броню и в пух и прах все мои установки. Я встрял. По самые помидоры. И как нажать на тормоза, я не знаю. А надо ли? Может, мне уже прекратить всюду ожидать подставы и дать, наконец, волю своим эмоциям?

А я ведь уже чуть было не сказал Лиле о своих чувствах во время нашей последней прогулки. Но от волнения и гипноза её серо-голубых глаз выпалил что-то про секс. Хоть это и было правдой, но не первостепенной.

Многие думают, что парням так просто произнести эти три слова. Возможно, кому-то и просто. Но это лишь в том случае, когда не ощущаешь ответственности за сказанное. Тогда можно разбрасываться признаниями налево и направо каждой встречной, преследуя различные цели: манипуляция, заглаживание вины и банальное желание уложить в постель. Ведь красиво говорить, не мешки ворочать. Но признаваться в любви и любить по-настоящему — это не одно и то же.

Окутанный своими мыслями и сладким фруктовым запахом, перестаю мучить сигарету. Беру в руки телефон. Зарядка кончается. Да и фиг с ней. Листаю нашу с Гордеевой переписку. Нахожу тот самый мультфильм, который мы с Лилей смотрели. Она скинула мне его в личку. Просмотрев его ещё раз, взглянул на разворачивающийся сюжет под другим углом.

А ведь я могу оказаться в роли первого мальчика из этого мультика. Только моё плохое поведение по отношению к Гордеевой, из-за которого она может сделать выбор в пользу другого, будет заключаться в молчании и бездействии. Ведь пока я туплю и кормлю её напускным безразличием, кто-то более сообразительный подойдёт к ней и заставит её улыбаться. Будет любить и оберегать. А мне останется только локти кусать из-за упущенного момента и неиспользованного шанса.

Почему-то сейчас вспоминается один единственный раз, когда лет в четырнадцать я подошёл к матери с проблемой, которая на тот момент в силу возраста казалась мне глобальной и неразрешимой. Не знаю, в какой фазе был Марс с Юпитером, или просто мама была в хорошем настроении, но, на удивление она внимательно меня выслушала. И ответила: «Артём, ты взрослый мальчик. Пора уже самостоятельно делать выбор». И даже погладила по голове.

Та проблема рассосалась сама собой. Но редкий откровенный разговор с мамой, как и её совет, который тогда не понадобился, запомнились на долгие годы. Вот, спустя без малого десять лет, пора бы этим советом воспользоваться.

Мужик я или вафля в клеточку?

Песня у соседей за стенкой увеличивается в громкости. Её припев служит мне ещё одним доказательством, что нужно действовать.