порезаться в Mortal Kombat на соньке. Кулаки так и чешутся от злости на самого себя и на того таинственного широкоплечего ушлёпка на чёрной Ауди. Так хоть виртуально кулаками помахаю. Душу отведу.

Персонажи игры помимо умения сражаться обладают способностью изменять ход битвы, выигрывая драгоценные секунды и используя их в своих интересах. Вот если бы и в реальной жизни можно было повелевать временем. Иметь в запасе часы, минуты. Вернуться назад, чтобы что-то изменить, чего-то не допустить. Но хрен там. Время идёт и не ждёт тебя, пока ты созреешь к какому-то действию.

— Тёма? Сокович?

Оборачиваясь на столь официальное обращение, ставлю игру на паузу.

— Эээ… — пытаюсь вспомнить имя пышногрудой брюнетки. Единственное, что всплывает в памяти, так это то, что пересекался с ней пару раз в квартире у Тимура, когда он устраивал там пати-на-кровати.

— Свободно? — так и не дождавшись моего вразумительного ответа, намекает на рядом стоящий, никем не занятый стул.

Безразлично жму плечами.

— Скучаем? — присаживается, разворачиваясь ко мне.

— Наоборот, веселимся, — продолжаю игру, переводя равнодушный взгляд на экран плазмы.

Приносят кальян. Приходится снова отрываться от кровавого махача.

— Угостишь? — моя грудастая соседка по столику стреляет глазками в сторону кальяна.

— Пожалуйста, — позволяю ей сделать первую тягу. Я ж добрый. Артёмка всегда добрый.

Брюнетка не теряется, затягивается с очень многозначительной мимикой и не менее красноречивым взглядом. Наклоняется и медленно выдыхает мне в лицо. А я, как Лилин отец, возможно, начинаю ловить глюки, только не зрительные, а вкусовые.

Мне же не могло показаться, что…

Теперь затягиваюсь я. Ну точно. Вкус черешни и амаретто. Здравствуй, «Доктор Пеппер». Давно не виделись.

Этот кальянщик-брутальный-добрый-мишка экстрасенс, что ли? Как из огромного ассортимента вкусов, он выбрал именно то сочетание, которое ассоциируются у меня с первым и незабываемым поцелуем с Лилей? Поцелуем любимой девушки.

Прикрыв глаза, затягиваюсь снова, обновляя воспоминания. И в то же время начинаю параноить.

А что, если Лиля сейчас с ним целуется? А что, если он её трогает? Обнимает. Раздевает. Укладывает на кровать. Она отзывается. Выгибается. Покрывается мурашками. Стонет. Царапает. Смотрит. Губы кусает. Он сверху. Или сзади.

«Да ну на х*й такие мысли», — обхватываю голову руками, ощущая во рту этот грёбаный сладкий привкус газировки. А внутри горечь досады разливается.

Лиля не клялась мне, что я буду для неё единственным. Глупо было бы так думать. Дружба дружбой, а секс врозь. Я больше не нужен. Артёмка сделал дело, Артёмка может уходить.

Даже если у неё ничего не было с обладателем красной куртки и черной Ауди, так рано или поздно может быть с ним или с кем-то другим. Вопрос времени. А вот что делать мне? Признаться, несмотря на новые обстоятельства? А в ответ снова услышать: «Ты и сам всё понимаешь»?

— Тём, расслабься, ты какой-то замороченный, — ко мне подвигаются вплотную. Дым кальяна снова выдыхается в лицо.

Выразительные глаза, обрамлённые пышными ресницами. Пухлые губы. Длинные пальцы, обхватившие мои напряжённые плечи. Прелести женской груди, так явно проглядывающиеся сквозь тонкую ткань платья. Женский запах. Хочет. Она меня хочет. Ещё ближе. Не стесняясь никого, пытаясь не задеть кальян, усаживается на меня сверху.

Вот девушка. Руки, ноги, голова, губы, грудь. Тепло. Желание. Что ещё нужно одинокому, изголодавшемуся по ласкам парню? Активное согласие, мать его.

Чуйка снова дергает меня за волосы. Заставляя обратить внимание на мёртвый телефон и лежащую рядом с ним на столе зарядку. Розетка на расстоянии вытянутой руки приглашает воспользоваться её услугами.

Аккуратно отстраняю от себя восседавшую на мне девушку. Вставляю телефон с зарядкой в розетку. Включаю. Процесс пошёл.

Ко мне снова прижимаются неприлично близко. Заставляя чуть ли не носом тереться о выдающуюся грудь. Касания. Не те. Тепло. Не то. Запах. Не тот.

Да и ты не она.

Как знак свыше, мой телефон окончательно оживает входящим звонком.

Гордеева.

Раздумывая секунд пять, отвечаю на звонок.

— Да.

— Артём… — от одной только напуганной интонации, с которой Лиля произнесла моё имя, по позвоночнику пробегает противный холодок.

— У тебя что-то случилось? — напрягаюсь и одновременно ощущаю, как от прострелившего волнения немеют ноги.

— Мне страшно…

* * *

А дальше как в адреналиновом тумане. Вечерний опустевший город. Перекрёстки. Повороты. Светофоры. Фонари. Знаки. Тупые пешеходы, перебегающие тёмными, еле различимыми пятнами дорогу в неположенных местах. Злость. Тревога.

Это уже не догонялки, а прятки. И я должен тебя найти. Чего бы мне это не стоило.

Вот эта улица. Торговый центр, как ориентир. Вот этот двор. А вот и машина. Чёрная. Ауди. Номер М069ВР***. Спасибо, Лилин папа, за информацию. Гордеева, как любая девушка, никогда бы не обратила внимания на номера автомобиля, а если и обратила, то через пять минут забыла бы.

Подъезд. Домофон. Гудки.

— Да.

Если ты успел ей что-то сделать, я за себя не отвечаю. Лицо у тебя будет в цвет куртки.

— Доставка пиццы. «И люлей», — добавляю уже про себя.

— Мы не заказывали.

— Как не заказывали? Вы же уже оплатили. Четыре сыра и Пипперони. Так?

Сигнал домофона. Вот, что халява с людьми делает. Этаж. Квартира. Я внешне спокоен, но внутри вулкан бушует, готовый вот-вот извергнуться. Звонок. Дверь открывается. Он. В футболке, не скрывающей широкие плечи. Вглядываюсь в его ухмыляющееся лицо. Знакомые черты.

Где я тебя видел?

Память на мужские фейсы у меня хорошая.

— Пицца где? — не выдерживает моего молчания и пристального взгляда.

Ответил бы я тебе в рифму, но словами разбрасываться не хочется. Снова адреналиновая пелена застилает глаза, когда до меня доходит, кто он.

«Ах ты, хрен собачий», — пробегает в моей голове одновременно с тем, когда моё желание почесать кулаки исполняется не в виртуальном мире, а наяву. Мат. Крики. Оказывается, в квартире был ещё кто-то. Туалет. Испуганная Гордеева. Верхняя одежда. Кроссовки. Лестничная площадка. Быстрые шаги вниз. Молчание. Дрожащая рука в моей, подрагивающей от нервов руке. Улица. Одинокий тусклый фонарь. Холодный воздух. Машина. Тёплый салон. И она рядом со мной.

* * *

— Гордеева, я тебе кто? Подружка? Вроде нет, — на эмоциях вылетает из меня.

Честно? Сам бы дал себе «леща» за подобные борзые интонации. И Лиля, находясь сейчас в таком состоянии, их явно не заслуживает. Но вся эта ситуация меня чертовски злит.

На секунду