Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Быстро приняв душ, одеваюсь потеплее и выхожу на встречу с Артёмом даже раньше оговорённого времени. Но это лучше, чем ощущать на себе гнетущую атмосферу малогабаритной квартиры, воздух которой с каждой минутой становится мне противен. Везде мерещится запах едкого отцовского одеколона вперемешку с перегаром.
Мне бы тоже не помешало проветриться.
Подхожу к кофейне, ещё издалека замечая фигуру стоящего около неё Артёма. Непривычный трепет сковывает моё тело, когда он неожиданно поворачивается и встречается со мной горящим взглядом.
— Я думала, ты затаил на меня обиду и больше не хочешь со мной общаться, — виновато вжимаю голову в плечи.
— Ой, перестать, — совершает ещё один неожиданный в данный момент поступок: целует меня в щёку.
Артём такой тёплый, манящий, близкий и далёкий одновременно.
— Да, мне было неприятно, — продолжает, отстранившись, — отрицать не буду. Не люблю, когда во мне сомневаются. А ты именно это и сделала. Усомнилась, — после этих слов озвучивает заказ в окошко кофейни.
— И Артёмка решил меня проучить, поэтому не звонил все эти дни? — как будто заново всматриваюсь в черты его лица.
Какой же он красивый. Кажется, в нём прекрасно всё.
— Лиль, я не собирался рвать на себе рубашку и стучать кулаком в грудь, доказывая свою правоту. Я дал тебе время, чтобы ты во всём разобралась. Помнишь, ты тоже как-то ушла, оставив меня один на один со своими мыслями, и дала мне возможность всё обдумать и самому принять решение?
— И ты принял. Пошёл подправлять фейс Тимуру.
— Понимаешь, я могу бить его по лицу каждый раз, как только он выдаст очередную хрень в твою сторону. Но проблему ваших тёплых взаимоотношений это не решит. Он, так или иначе, может периодически всплывать где-то и квакать. В универе, в кафе, на улице. Как-никак в одном городе живём. И я готов тебя защищать. От него или от кого-то другого. Вопрос не в этом. А в том, чтобы ты мне верила. Моим поступкам или словам, — отвлекается на то, чтобы забрать два стаканчика с горячим кофе и расплатиться. — Держи, — передаёт мне один. — А что касается твоего отца… Если ты сейчас со мной разговариваешь, значит, в этом вопросе ты разобралась самостоятельно. Верно?
— Да.
— И, заметь, я не жду от тебя подробностей и извинений.
— Как благородно с твоей стороны, — отпиваю глоток, поглядывая на Артёма из-за крышки стаканчика.
— Мне не важны твои извинения. Мне был важен твой звонок. И я его дождался.
Медленно выворачиваем на тропинку вдоль парка.
— Настолько был важен, что даже трубку сегодня не взял? — озвучиваю одну из ненужных моему сознанию мыслей.
— Я был на съёмке. Когда работаю, я телефоном не пользуюсь, чтоб не отвлекаться от процесса, я же тебе говорил.
— А, по-моему, я всё-таки отвлекла тебя от процесса.
— В каком смысле?
— На один звонок мне всё же ответили. Но не ты, а женский голос.
— Женский голос? — лицо Артёма принимает задумчивое выражение. — А, это Настя. Визажист. Мы иногда работаем вместе. Я сегодня телефон забыл, точнее, потерял в студии, где съёмка проходила. Из кармана выпал, даже не заметил, как это произошло. А вспомнил про него уже в дороге, когда домой ехал. Пришлось возвращаться в студию. Это хорошо, что Настя телефон нашла. А то я уже подумал, что всё, хана. Даже фиг с ней, с симкой, с номерами. При желании всё это восстановить можно. Но, сама знаешь, в телефоне установлено столько приложений. К ним пришлось бы менять пароли. А ведь многие к карте привязаны. Такой геморрой: трата времени и нервов.
Весьма убедительно. И похоже на правду.
— Один момент. Зачем эта Настя взяла трубку?
— Может быть для того, чтобы сообщить, что я потерял телефон? И чтоб я не беспокоился и знал, в случае чего, что он у неё? — вопросительно изгибает бровь. — Настя успела тебе об этом сказать?
— Нет, я отключила звонок.
— Вот видишь. Опять поспешные действия и выводы, — останавливается и встаёт впереди меня, прикрывая своим телом от порывистого ветра. — Лиль, я не под колпаком живу. Меня окружают девушки, в том числе и на работе. Но ревновать меня к ним не надо.
— Ревновать? Я тебя и не ревную. Вот ещё, — стараюсь перестроить свой взгляд с «по уши влюблённого» на «дружественно-безразличный».
— Не ревнуешь, потому что тебе всё равно или потому что уверена во мне?
Ни то и ни другое. Мне не всё равно. И в тебе я не уверена. Но моя неуверенность заключается не в твоих действиях по отношению к другим девушкам, а в том, что я не знаю, что для тебя значу.
— А что бы ты хотел услышать? — пытаюсь сохранить спокойный тон голоса, всматриваясь в глаза Артёма, в надежде найти там для себя какие-то подсказки.
— Не важно, что я хочу услышать, главное, что ты хочешь сказать.
— То есть всю ответственность нашего диалога ты сейчас перекладываешь на меня?
— Нет. Это далеко не так. Просто с тобой мне хочется лёгкости, открытости и честности. Мне ещё в юности хватило эмоционального напряга. И я бы не хотел подрывать из-за этого наше с тобой общение.
— А что для тебя значит общение со мной? Разве я чем-то отличаюсь от других девушек?
— Отличаешься, — Артём возбуждённо кусает губы и так на меня смотрит, что ещё секунда, и я ему во всём признаюсь. — Секс с тобой просто потрясающий. И… — не успевает договорить.
А я дальше уже не хочу слушать.
— А, секс… Понятно, — грустно выдыхая, не даю ему закончить мысль.
И тут разбиваются мои последние крупицы надежды на что-то большее между нами. И даже его слова о «потрясающем сексе» не подслащивают моё разочарование.
— Я что-то не так сказал? — на мою реакцию в глазах Артёма мелькает растерянность. И, кажется, вполне искренняя.
Или это мне снова хочется зацепиться за выдуманные ожидания?
— Да нет,