Йошка снова странно усмехнулся. Тщательно завернул золото в платок, убрал за пазуху. Повторил – отрывисто и чётко, словно слова молитвы:

– В ногах будут валяться… – и, не глядя больше на дочь, прошёл мимо.

Патринка как подкошенная рухнула в траву. Стиснула руками голову. Страшно хотелось плакать, кричать – но слёз не было, и стон, как клубок медной проволоки, застрял в пересохшем горле.

– Вызывали, товарищ зампред?

– Вызывал, Наганов. Проходи, садись. Докладывай по своим цыганским валютчикам.

В большом кабинете с задёрнутыми портьерами было сумрачно. Ни шум с Лубянки, ни яркий свет летнего дня не могли пробиться сквозь эту плотную, тяжёлую ткань. Под потолком носилась, беспомощно колотясь в лепнину, маленькая белая бабочка. Со стены на неё строго смотрел портрет Дзержинского.

– Докладываю, товарищ зампред. С начала месяца уже шестой случай. Иностранные кочующие цыгане, с паспортами или польскими, или венгерскими, или румынскими. Стоят таборами в окрестностях Москвы, занимаются кустарной работой по металлу. Женщины обвешаны золотом, как ёлки. Огромные золотые монеты в несколько рядов. При обысках в таборах милиционеры находят у вожаков это золото вёдрами! При том, что женщины и дети оборваны и босы. Осведомители говорят, что цыганские бароны угнетают свой народ, заставляя на них работать и побираться. Сами бароны это, разумеется, полностью отрицают. Утверждают, что являются простыми ремесленниками, медниками и лудильщиками…

– Неплохо, однако же, в Румынии живут простые лудильщики!

Наганов только пожал плечами. Помолчав, продолжил:

– И баронам, и членам их семей предъявлены обвинения в международном шпионаже. Золото и ценности переданы по описи в Наркомфин. Думаю, что на этом можно завершить…

– Нельзя, Наганов. Ни в коем случае нельзя.

Максим Наганов вопросительно поднял глаза. Зампред поднялся из-за стола, не спеша прошёлся вдоль стены с тяжёлыми шкафами из морёного дуба. Недовольно покосился на бьющуюся в портьеру бабочку.

– Собственно, на сегодняшнем совещании только и разговора было, что о твоих цыганах.

– Почему же «моих», Генрих Григорьевич?

– А как же? Ты у нас на всё управление единственный специалист! – скупо усмехнулся тот. – А дело уже нешуточным становится! «Сам» беспокоится. Столица растёт. Метро строится, улицы расширяются. Высотки возводим, набережные в гранит берём. Интуристов полон город, так и бегают толпами… и что они видят? Я тебя спрашиваю, Наганов?

Максим, не отвечая, продолжал спокойно смотреть на зампреда.

– А видят они твоих цыган! Грязных, драных, босых, с голыми детьми! Нищета с царской Хитровки во всей красе! Болтаются толпами прямо по Красной площади, по набережным! Прогнать невозможно: из одного места выставишь, они – в другое бегут, как тараканы… Вокруг «Интуриста» чуть не табором стоят, на иностранцев накидываются! На что это похоже? Обнаглели вконец, уже не просто просят – из рук вырывают! Сегодня мне лично Мезенцев из третьего жаловался: у его домработницы четыре цыганки отняли сумку с продуктами и кошельком! Пообещали, что у неё не то глаза вытекут, не то нос отвалится, если она шум поднимет, – и дёру! Эта дура так и стояла полчаса, с места тронуться боялась… И чему вот ты смеёшься?

– И не думал даже, товарищ зампред…

– А происходило всё это безобразие, между прочим, в двух шагах от Лубянки! И какой-то английский лорд снимал вовсю на свой «Кодак»! Как думаешь, что он в своей Англии будет рассказывать о СССР? Он ведь про Метрострой не расскажет и не напишет! Про ВДНХ, про Дворец Советов на месте собора, про пятилетний план, в два года выполненный, – ни слова в их Англии никто не узнает! А узнают, что в Москве, столице Советского государства, нищие женщины с детьми вырывают хлеб из рук граждан! И в какой-нибудь «Таймс» вот этот самый снимок с оборванными побирушками и голыми цыганятами на первой полосе окажется! Это уже не просто мошенничество! Это прямое вредительство выходит!

– Генрих Григорьевич, я полагаю, что цыгане не…

– Наганов! Это ведь не единичный случай! У меня с памятью всё прекрасно, и я все твои донесения читал! Сколько таборов сейчас стоит на окраинах Москвы? Сколько этих босых баб юбками улицы метёт? Сколько детей немытых за ними бегает?.. Короче говоря, принято решение убирать цыган с улиц больших советских городов. Они нас перед иностранцами позорят, портят вид столицы… да ещё на Сигуранцу работают, оказывается! Будто нам собственных шпионов мало… И что за паразитская нация такая, Наганов, объясни мне?! Землю ведь им давали, ссуды, инвентарь! Чуть не на коленях просили: садитесь, работайте, учите детей, любую помощь окажем! И что из этого вышло?!

– Я ведь докладывал, товарищ зампред. Колхозы в Смоленской области…

– Курам на смех все эти колхозы оказались! Их осенью организовали, зиму твои цыгане кое-как пересидели, а весной – всех след простыл!

– Во-первых, вовсе не всех… Во-вторых, я предупреждал. С цыганами ещё работать и работать. Дремучий народ…

– Некогда уже нам, Наганов, с ними возиться! Тут уже престиж советского государства на кону! Не хотят по-хорошему – придётся по-плохому. Будем высылать. Займёшься этим лично. Плинеру я уже сообщил, у него к концу июня всё будет готово. Примет эшелоны, разместит, всё как положено. Ловить их по одному – ни времени, ни людей не хватит… Так что проводи большую операцию по всем таборам в Москве, и лучше всего в один день. Ну, хорошо – в два-три! Иначе разбегутся же! Бери себе в подчинение части милиции, насчёт вагонов и снабжения узнавай у Маркелова – и действуй. К концу июня ни одной цыганки на Красной площади быть не долж-но! Операция по удалению цыган из Москвы должна быть завершена…

– Иностранных цыган, товарищ зампред.

– Что?.. Как ты сказал? – Зампред остановился у окна, внимательно посмотрел на своего подчинённого из-под пенсне. – Иностранных? Что это значит?

– Цыгане все разные, Генрих Григорьевич, – медленно, осторожно подбирая слова, начал Наганов. – Те, которых мы арестовали за шпионаж, – пришли из Румынии. И не так давно. Те, которые воровали на хлебных должностях, – ловари, венгерские цыгане. У них тут тоже родины нет, они пришлые. И в этих случаях, я согласен, вполне вероятен и шпионаж, и вредительство, и торговля валютой, и…

– Ну, так в чём же дело, Наганов? Я о том тебе и толкую…

– Но в Москве сейчас много… как бы это сказать… наших, советских цыган. На Метрострое, между прочим, целые таборы работают! На стройках с лошадьми тоже. Многие в Москве веками живут: все Грузины, весь Петровский парк, на Покровке, возле Староконного рынка. Артисты, опять же…

– А, вот ты о чём… Артистов твоих никто не тронет, не беспокойся! Они себя прекрасно зарекомендовали, работают… Кстати, это правда, что