В источниках Восемнадцатой династии были найдены две фрагментарные версии древней погребальной песни, называвшейся «Песней, которую [пели] в заупокойном храме царя Интефа». Вероятно, она появилась во времена владыки, о котором мы сейчас говорим. Ее текст таков: «Как счастлив этот добрый правитель! Это прекрасная воля провидения, что наши тела разрушаются и исчезают, тогда как другие остаются. [И было так] со дней [царственных] предков, богов, что существовали прежде, тех, кто покоится в своих пирамидах, знатных и прославленных, ушедших так же, тех, кто погребен в своих гробницах. Они построили для себя заупокойные храмы, [но] их дома больше не существуют. Взгляни, что случилось с ними! Я слышал слова Имхотепа и Хорджедефа», «слова очень знаменитые, как их высказывания, но посмотри на их храмы! Их стены упали, а [что до] их домов, они больше не существуют, как будто они никогда не существовали. Ни один человек не вернулся из загробного мира, чтобы рассказать нам, как они живут, чтобы рассказать нам, что случилось с ними, чтобы он мог сделать наши сердца счастливыми, прежде чем мы тоже уйдем в то место, куда они ушли. [Что ж], пусть твой разум забудет это! Пусть твоим удовольствием станет следовать желанию твоего сердца, пока ты еще жив. Положи мирру на твою голову и оденься в тончайшее льняное полотно. Используй прекрасные наслаждения [жизни], ибо они настоящие дары богов. Увеличивай все больше [и больше] свои удовольствия и не позволяй своему сердцу грустить. Следуй своему желанию и своей судьбе, свершай свои поступки на земле согласно тому, как говорит тебе сердце, пока не придет [также] к тебе тот день плача. [И все же помни, что] молчаливые сердцем [то есть мертвые] не слышат того плача, тот, кто в гробнице, не присутствует на похоронах. Будь счастлив в радости дня и не печалься об этом, ведь никто не может взять свои вещи с собой, и не возвращается назад никто из тех, кто ушел туда».

После смерти старого царя около 2221 года до н. э. трон Юга унаследовал его сын Интеф, принявший имя Сокола Нахт-небтепнефер, «Могущественен владыка на вершине удачи». Обнаруженная в Абидосе стела с именем этого царя доказывает, что он все еще удерживал Тинитский ном, захваченный его отцом. Тот факт, что он наследовал Уаханху Интефу, отмечен на заупокойной стеле Чечи. Последний сообщает, что сохранил свою должность главного казначея, когда Уаханх «отправился к своему горизонту и его сын занял его место». Вероятно, он был уже немолод, когда стал правителем после своего старого отца, и его пребывание на троне, видимо, было коротким – скорее всего, не больше 10 лет, хотя точное количество неизвестно. Похоже, он взошел на престол примерно в то же время, когда смерть фараона Мерикара Ахтои привела к концу правления династии Ахтои. Положение династии Интефа в связи с этим изменилось: от почти благожелательного бездействия царь перешел к тревожной готовности к защите. Фиванский двор не знал, когда на него нападут правители так называемой Десятой династии, и следующий царь Юга, должно быть, начал свое правление, с опаской глядя в будущее.

Личное имя этого нового царя было не Интеф, а Ментухотеп. Оно включало имя бога войны Монту – местного божества Гермонта. Можно предполагать, что он приходился прежнему царю скорее братом, чем сыном. В действительности он мог занять место царя Интефа, который, вероятно, был слабым правителем, не способным справиться с новой опасной ситуацией, вызванной падением династии Ахтои. Новый царь принял имя Сокола Санхибтауи, означавшее «Оживлено сердце Обеих земель». Его место в этой династии определяется благодаря заупокойной стеле

чиновника по имени Интеф, упоминающей трех царей в следующем порядке: Уаханх Интеф, Нахт-небтепнефер Интеф и Санхибтауи Ментухотеп. От времени правления этого владыки, кроме данной стелы, сохранился только один памятник, который тем не менее крайне важен. Речь идет о заупокойной стеле некоего Хенуна, где не только упоминаются те же три царя, но и говорится, что сама стела была установлена «на 14-м году [правления Санхибтауи], в [тот] год, когда Чени взбунтовался». 14-й год соответствовал приблизительно 2198 году до н. э., а в следующем, 2197 году до н. э., как я предположил, пала Десятая династия, удерживавшая трон всего 25 лет. Восстание в Тинисе, вероятно, было связано с некой попыткой Десятой династии, правившей в Гераклеополе, расширить свои владения на юг. Похоже, это привело к ответным военным действиям со стороны царя Санхиб-тауи. Можно предположить, что гераклеопольский властитель в процессе этой кампании лишился трона, да и сам Санхибтауи, видимо, умер в разгар событий. Престол занял второй царь по имени Ментухотеп.

Новый царь принял имя Тростника и Осы Небхепетра, «Владыка справедливости солнечного бога» (слово хепет буквально означает «правильность»). В качестве царя-Сокола и Господина Коршуна и Кобры он принял имя Небхеджет, «Владыка белой короны (Верхнего Египта)». Фрагменты часовен, обнаруженные в Дендере и Гебелейне, изображают его побивающим египтян, ливийцев, негров и азиатских кочевников восточной Дельты, в то время как надписи называют его «Связавшим вождей Обеих земель, захватившим Юг и Север» и т. д. Эти факты могут означать только одно – подавление восстания в Тинисе привело к вторжению фиванских воинов в Средний Египет, а затем к быстрому завоеванию Дельты. По завершении кампании новый царь фиванской династии взошел на трон объединенного Египта.

Данное событие имело огромное значение для истории долины Нила, поскольку впервые с древнейших времен царь с далекого Юга стал фараоном всего Египта. Должно быть, люди в Нижнем Египте считали, что настал конец света, и испытывали ужас от перспективы быть подданными варвара из южных областей. Должно быть, они задавались вопросами: что есть Фивы, как не маленькое незначительное поселение в сотнях миль вверх по Нилу? кто такой этот завоеватель Ментухотеп, если не темнокожий потомок династии мелких властителей? кем были его приближенные, как не невежественной толпой крестьян и воинов? Вероятно, было достаточно оснований говорить о нем как о том, кто нарушил все представления о порядочности, ибо у него была не одна жена, как у цивилизованных людей Нижнего Египта, а целый гарем наложниц в Фивах. Что касается искусства и образования, то эти завоеватели едва умели читать или писать, а работу их мастеров отличало низкое качество. Однако новый фараон оказался умным человеком и вскоре собрал в Фивах прекрасных художников и архитекторов из северной части страны. Мы обнаруживаем, что убогие памятники, отмечавшие ранние годы правления этой династии, исчезли, уступив место работам высокого качества, несомненно выполненным мастерами, обученными в школах Нижнего Египта, где поддерживали традиции Шестой династии. Египтологи склонны думать, что с падением Шестой династии искусство и цивилизация на всей территории Египта пришли в упадок и начали возрождаться к концу Одиннадцатой династии. На этих страницах я постарался доказать, что такого упадка не было. Династия Ахтои в значительной степени сохранила эту культуру, особенно в литературе, и только в Верхнем Египте вымирание крупных феодальных семей, всегда поддерживавших тесные связи с Мемфисом, привело ко временному возврату к грубым привычкам. Если бы в Нижнем Египте сохранились памятники периода между Шестой и Одиннадцатой династиями, думаю, мы обнаружили бы в них явное продолжение прежних художественных принципов. Поскольку Верхний Египет был практически независим и отрезан от влияния царского двора на Севере, не нужно ожидать найти на Юге что-то, кроме самых простых условий жизни. Однако это не должно привести нас к заключению, что искусство в Нижнем Египте также пришло в упадок.