Вспомнив эту книжную муку, Ростик и в библиотеку не зашел, тем более что Рая Кошеварова, также ввиду большого срока собственного интересного положения, на работе уже не появлялась, а сидела дома и готовила пеленки-распашонки, что в Полдневье было, по словам Любани, заботой немалой. Разумеется, Рая – добрая душа – готовилась уделить часть своих трудов и подруге. То есть ее будущему детенышу… Ну, в общем, тому, что… Бессмысленно улыбаясь, Ростик так и дошел до дома, ни о чем не соображая.

Помимо намерений, дом, в котором он вырос и который принялся потихоньку перестраивать в соответствии с новыми технологиями зеленокожих, все больше становился похож на жилище Широв – неприступное и надежное, глухое и одновременно удобное, массивное, но и «подъемное» в строительстве силами даже одного человека. Полюбовавшись на дом, такой знакомый, а теперь такой… странноватый, обозрев всю Октябрьскую, знаменитую лавочку под липой, которая потихоньку сбросила большую часть листьев, готовясь к зиме, он пошел готовить ужин.

А вот ужин удался на славу. Но Любаня, едва переступив порог, заявила, что не сможет съесть ни крошки, если он не разотрет ей ноги. Ростик с готовностью принялся за дело, про себя удивляясь, как это его стройная и вполне спортивная женушка вдруг да не способна носить всего-то лишних пять-семь килограммов? Но вот – не могла. И вид распухших ног, отяжелевших и набрякших мускулов, которые еще с год назад могли без труда крутить педали велосипеда километров восемьдесят или танцевать полдня без остановки, подтверждал это.

Потом Ростик подал ей еду в кресло, а когда она чуть-чуть отдохнула, проводил в душ и обратно. Он кружил над ней, как какая-нибудь здоровая и не в меру сильная птица кружит над своим птенцом, пытаясь устроить так, чтобы Любаня, как она говорила, смогла бы «жизнедеятельничать». Но добиться этого не удалось, она просто улеглась в кровать, под плед, и закрыла глаза.

И надо же было такому случиться, что в дом, когда Ростик уже окончательно заскучал, ни с того ни с сего ввалился Ким. Которого, как оказалось, встретила на улице и затащила в гости мама. Вот тогда-то привычная и уютная кутерьма поднялась снова. Вернее, все, конечно, старались не шуметь и даже ужинать решили на кухне, но Любаня все равно проснулась. Спала она всего-то час, но, по-видимому, отдохнула. По крайней мере, увидев всех в сборе, разулыбалась и попросилась в компанию.

Снова разогрели приготовленный Ростом борщ, разогрели настоящие вареники с творогом и сливами, разлили по кружкам вишневый компот. Сели в гостиной. А чтобы света было больше и не пришлось непрерывно поправлять лучины, запалили две свечи, поставленные в подсвечники, причудливо вырезанные и удивительно завязанные удобным для свечек узлом из листовой латуни.

– А знаете, – сказала мама, – эти подсвечники стали популярны. Я заметила в последнее воскресенье, что их гнут и продают на базаре едва ли не в каждой лавочке. Это значит…

– Это значит, что наше начальство свои медные лбы потихоньку распродает, – вставил Рост, но его не поняли.

– Значит, – продолжала мама, – меда и воска на зиму заготовили много, и свечей будет достаточно.

Помолчали. Потом Рост отважился.

– Мам, я просил узнать, что происходит с Антоном? У него опять…

Ким заинтересовался. Попросил описать состояние друга подробнее. Когда Ростик рассказал, что видел, мама задумалась.

– Понимаешь, мы опробовали в случае с ним три схемы восстановления. Последняя идея заключалась в том, что в него попало… Ну, словом, его задело нечто похожее на те шаровые молнии, которыми в вас стреляли пернатые.

– Так вы знаете эту историю? – удивился Ким.

– Мы знаем все случаи поражения наших людей, чтобы быть готовыми ко всему. Так вот, в результате попадания в голову, разумеется, если шлем выдерживает, таким плазменным сгустком могут возникнуть серьезные нарушения нервной системы. В том числе и расстройства памяти. Хотя, – она задумалась, – у него очень уж основательно стерты даже базовые навыки… Не знаю. Тут ни в чем нельзя быть уверенной. Тем более что приборов практически нет, одни наблюдения да пересуды в дежурной комнате.

– А есть у него специфические симптомы? – спросила Любаня.

Мама вздохнула.

– Когда его привезли, все обратили внимание на синяки вокруг горла, словно ему перетягивали дыхание. Но при этом не душили, потому что травм кожи нет. – Она подумала, нахмурившись. – Говорят, так случается у загнанных лошадей… Физиологически это можно объяснить спазмом шейных мускулов. Только вызванным не перетруженным дыханием, а, например, очень сильным страхом. Но что послужило причиной?..

– Только не страх. Ты же знаешь, Антон ничего не боялся, – сказал Рост.

– Каждый чего-то боится, – уверенно проговорила Любаня.

– Он мог увидеть что-то, что другого вообще с ума свело бы, – нехотя признал Ким.

– Может, он во сне проговаривается? – интересовался Ростик. – Может, соседи по палате что-нибудь интересное слышали? Они ничего не передавали?

– От него ничего не слышали ни соседи по палате, ни даже его палатная сестра, – ответила мама. – Он бредит беззвучно.

Наступала пауза. Где-то очень недалеко, в наступившей уже темноте залаяли собаки, их становилось в городе все больше. Как Ростику недавно стало известно, их разводили не только для охраны, но и, как в Корее, – для прибавки к рациону. Собачатина оказалась очень вкусной, куда вкуснее, чем жесткая козлятина.

– Какие еще у нас новости? – спросила Любаня.

Ким улыбнулся и вполне умильно посмотрел на нее. В его маловыразительных корейских глазах так и читалась слабость сильного мужчины перед женщиной, собирающейся стать матерью. Ростик даже нечто вроде ревности почувствовал.

– Я, собственно, за тем и шел, чтобы рассказать. – Он повернулся к Ростику, его лицо при свете двух свечей показалось на минуту фрагментом старой фрески. – Помнишь, мы приволокли от дваров такие палки с намотанной паклей?

Ростик вспомнил все так, словно это произошло пару часов назад.

– Так вот, мне сегодня в политехе сказали, эта пакля – состав, родственный латексу наших земных гевей. И самое главное – этот латекс является решающим компонентом в топливе наших лодок.

– Что?

Значение открытия поняли все. Но мама, далекая от такого рода проблем, решила переспросить, чтобы осознать все как следует. Тогда Рост рассказал и про дваров, и про комки тугого, как резина, серого вещества, и про то, как за ними погнались воздушные черви…

– Но это все неважно. Важно только то, что это открытие позволит нам делать топливо для антигравов. Ведь ничто не мешает отправиться к ящерам и выпросить у них еще этого вещества… Ким, чего туда еще нужно добавлять?

– Кажется, для его разведения требуется спирт, причем довольно много. Потом ребята пробуют добавить древесный уголь в качестве замедлителя горения, но с этим, сам понимаешь, проблем никаких. Потом добавляют резиновой стружки от старых покрышек, потому что необходима сажа, а добыть ее в тонкодисперсном виде сложно, вот и вышли из положения… Кажется, еще каолин… В общем, главное – латекс, который мы тогда притащили.