Ксорве откинулась в кресле и глубоко вздохнула. Сердце постепенно перестало бешено колотиться. Стоило ей немного расслабиться, как она ощутила пустоту.

Что им теперь делать? Она понятия не имела. Деньги закончились. Карсажийцы смогли их отыскать и рано или поздно найдут их снова. Яхта бросалась в глаза, а их побег засвидетельствовали несколько стражей. Она не понимала, как им дожить до завтра – о том, чтобы преследовать Оранну и речи не шло. Любой план, который приходил ей в голову, содержал кучу «но» и «если», и она не знала, как их обойти.

Постучав по косяку, Шутмили спустилась в кабину пилота.

– Ксорве, не хочу тебя отвлекать, но когда ты в последний раз спала?

Она не могла припомнить. Одна только мысль, что нужно искать простыни где-то в шкафу, ужасно утомляла. Проще было совсем не спать.

– Хм, – сказала Шутмили. – Я обыскала корабль. Судя по паре вещей в шкафчиках, вечеринки у Морги мне не понравились бы. Но я нашла койки и постельное белье. А сейчас мы пролетаем над небольшим архипелагом. Может, нам стоит приземлиться и передохнуть?

Кивнув, Ксорве приступила к снижению.

– Мне так жаль, – пробормотала она.

Шутмили посмотрела на нее с некоторым беспокойством.

– Я о карте. Мы так и не раздобыли ее. Прости, – сказала Ксорве.

– О! – воскликнула Шутмили. Тон ее был не удивленным, а скорее восторженным, будто ей вручили неожиданный подарок. – Но… ох… – Шутмили забралась в кресло второго пилота и начала рыться в карманах плаща. – Я думала, ты поняла. Карта у нас.

Она вытащила какой-то кулек. Он был свернут наподобие сигары, но совершенно цел.

Ксорве уставилась на него. Это невозможно. Она развернула и разгладила бумагу, не веря своим глазам.

– Как?

– Я не верила, что Морга купится на наше предложение, – сказала Шутмили. – В кармане твоего плаща я нашла какую-то старую бумагу. Когда она дала мне посмотреть карту, я просто подменила ее.

– Боже, – сказала Ксорве. – Если бы она открыла футляр…

– Знаю, – кивнула Шутмили. – Я подумала, что стоит рискнуть.

– Ты сумасшедшая, – заявила Ксорве, чувствуя невероятную гордость.

Шутмили посмотрела на карту и улыбнулась. Воротник ее плаща был расстегнут, обнажив двухдюймовый треугольник кожи между ключицами. Ксорве на секунду задумалась о том, какая нежная у нее кожа, но тут же приказала себе забыть об этом.

Она опустила яхту на один из островов, с волнением думая о том, что Шутмили, конечно же, захочет застелить кровати. Но, выйдя из кокпита, она обнаружила, что Шутмили перетащила все найденные подушки в одну каюту и уложила их на пол. Она уже раскинулась на своей части подушек.

При других обстоятельствах Ксорве обязательно обратила бы внимание на голые ноги Шутмили, но теперь она так устала, что едва могла стоять.

Шутмили, по всей видимости, ничуть не возражала против того, чтобы спать рядом с Ксорве. И все же… многое изменилось с того момента, как они покинули мир Предтеч. Она не хотела, чтобы Шутмили что-то заподозрила, и не хотела мучить себя. Ксорве не собиралась вести себя как Тал, который с трагическим видом таскался за кем-то, кому не был интересен. Свернувшись на куче подушек на достаточном расстоянии от Шутмили, она натянула на себя простыню.

Она уже засыпала, когда ее осенило.

– Какая еще старая бумага? – спросила она, но Шутмили уже спала.

Тал сумел выбраться из лавки Морги живым. Живым, но избитым и измученным. Ему удалось спрятаться в грузовом отсеке карсажийского фрегата между бочками вина и мешками с рисом. Из длинного пореза над бровью лилась кровь, и не исключено, что Морга сломала ему нос.

Теперь это не имело значения. Он в безопасности, и карта у него. Это самое главное. Вот чего никто не понимал в Тале. Его можно избить. Его можно унизить. Но он никогда не остановится, никогда не сдастся, и в конце концов он победит.

Он прополз между бочками и в конце концов нашел удобное место. Он зажег свет, сел на край ящика и только тогда открыл кожаный футляр. Внутри лежал тонкий лист бумаги. Осторожно развернув его, он узнал собственный почерк.

Оранна вытащила Реликварий из кармана и повертела его в руках.

– Я подумывала о том, чтобы использовать молоток, – заметила она.

– Просто чтобы узнать, что внутри? – спросила Ушмай, согревая пальцы дыханием.

– Возможно, оно того стоит, – сказала Оранна.

Они находились внутри Антрацитового Шпиля. Сколько именно – часы или дни – они потеряли счет. Это место нарушало все законы геометрии, а Оранна так долго пыталась связаться с Неназываемым, что потеряла связь с пространством и временем.

Ее покровитель не явился. Оранна трижды в день жгла лотос и принимала настойку мухомора, хотя ей никогда не нравились побочные эффекты. Полдня она дрожала у входа в башню, но в слишком ярких галлюцинациях ей явилась лишь самопровозглашенная настоятельница Кверен. Единственное, что удалось выяснить у Неназываемого – Реликварий открывается перед троном и земной обителью Ирискаваал.

И вот они добрались до башни, но Реликварий не открылся. Они вошли внутрь. Начали поиски. Тщетно.

Оранна провела кончиками пальцев по крышке Реликвария. Та блестела так, как будто ее только что отполировали. Забавно было бы посмотреть на реакцию Сетеная, если бы она уничтожила Реликварий. Он всегда держался отстраненно, будто случайный посетитель, которому любопытно наблюдать за местными жителями – на расстоянии. Не вовлекаясь. Многие совершали ошибку, пытаясь ухватиться за него. Но рано или поздно с плаща сдирают прилипший репей. Разрушение Реликвария, безусловно, привлекло бы его внимание – если ей вообще нужно его внимание.

Устыдившись своих мыслей, Оранна поджала губы. Уничтожить источник силы, который можно использовать самой, просто назло Белтандросу? Он этого недостоин. Она лучше, чем жрицы в Доме Молчания, которые только и делали, что плели интриги, зацикливались на чем-то и ругались. Какое-то время она наслаждалась обществом Белтандроса и перепиской с ним, но это было в прошлом. Ее ждали более важные дела.

– Земная обитель Неназываемого – Святилище в горах, – сказала Оранна. – И его трон там же, хоть нам и не позволено преклонять перед ним колени… этот мир – все, что осталось от Древней Ормарии. – Антрацитовый Шпиль, где мы сейчас находимся, некогда был земной обителью Ирискаваал. Но ее трон разрушен. Его больше нет ни здесь, ни где-либо еще. Ведь не может Неназываемый ошибаться?

Ушмай с ужасом посмотрела на нее, не сразу догадавшись, что это был риторический вопрос и что ее мнения никто не спрашивал.

– Нет, – продолжала Оранна. – Трон каким-то образом должен быть здесь. Мы на правильном пути. Это испытание. Вопрос, как обычно, в том, чем мы готовы пожертвовать.