Ксорве лихорадочно заморгала, как будто в глаза затекла кровь. Комната ходила ходуном перед глазами. Она совершила ужасную ошибку, лишилась одной руки, Сетенай не знает, где она, и никто не придет ей на помощь. Окровавленный нож выскользнул из онемевшей ладони.

Следом снова пришло тепло, проникавшее до костей. Шутмили помнила план. Ксорве не следовало сомневаться. Шутмили крепко сжимала обеими ладонями руку Ксорве, выражение ее лица было предельно сосредоточенным и посветлевшим. Порез оказался узким, но глубоким. Кровь, капающая на стол, напоминала чернила. Ксорве вздрогнула, и Шутмили подняла на нее взгляд. Стоило ей утратить концентрацию, Ксорве ощутила новый укол боли, будто в руку вонзился осколок стекла.

– Не смотри на руку, – сказала Шутмили. – Смотри на меня.

Ксорве сглотнула. С разрешением смотреть стало только хуже. Боли больше не было, и ничто не могло отвлечь ее от этого. Прикушенная нижняя губа Шутмили. Сосредоточенно прищуренные черные глаза. Вот бы еще раз вонзить в себя нож.

В конце концов Шутмили разжала ладони и, покачиваясь, села на свое место. Рука Ксорве была невредима, последних двух минут словно не бывало.

– Все хорошо? – спросила Ксорве.

Ущипнув себя за переносицу, Шутмили выпрямилась. Она немного вышла из роли, но Ксорве не могла ее за это винить.

– Мм. Это было просто. C тобой на удивление легко работать.

– Не ты первая так говоришь, – слабо отозвалась Ксорве.

– Хватит с меня таких фокусов, спасибо, – сказала Морга. Схватив Ксорве за предплечье огромной рукой, она повертела его и пощупала кожу острым ногтем, будто опасаясь обмана.

Крякнув, она отпустила Ксорве.

– Должна признать, твоя чародейка что-то может. Давайте торговаться. Так что вы там хотели?

Ксорве мечтала выпить воды и остаться одной хоть на минуту, но выбирать не приходилось.

Весь кабинет был уставлен полками, большинство из них были забиты бумагами и папками. В этом наверняка была какая-то система. Потратив не более двух минут на поиски, Морга вытащила кожаный футляр, потрепанный и полинявший, как будто он проделал долгий путь по морю. Она открыла его, и лоскутки кожи посыпались, будто перхоть. Внутри оказался свиток тонкой, мятой бумаги. С помощью ручки Морга раскатала его на столе.

Это была карта Лабиринта. Некоторые его части были знакомы Ксорве – например, Врата Большого узла Тлаантот-Касманситр, соединенные, как огромное созвездие. Пунктирная линия указывала дорогу по суше, сплошная линия означала пригодный маршрут через Лабиринт, хотя его пригодность могла зависеть от того, как сильно владелец корабля заботился о своем экипаже.

Ксорве изучала карту, пытаясь понять, можно ли ей доверять. Великие Врата были обведены в кружок: Свободный город Серый Крюк, Университет Тлаантота и другие. На внешней стороне узла, сразу под стрелкой с подписью «К глуши Ошаара», выполненной витиеватым карсажийским шрифтом, были обозначены Павлиньи врата.

Были и другие линии, тонкие, протянутые по дуге к внутренним и внешним провинциям Карсажа, к Тарасену, Салкании и – Морга постучала пальцем по одной из ветвистых линий, которая вела к другой стороне карты, – Владения Антрацитового Шпиля.

– Вот ваш путь, – сказала она.

– Это древняя карта, – заметила Ксорве.

Морга снисходительно улыбнулась.

– Ты хочешь попасть в мертвую зону. Остается только надеяться, что Лабиринт не изменится прямо при тебе.

Ксорве передала карту Шутмили.

– Ты разбираешься в древностях. Она настоящая?

Шутмили перевернула карту и тщательнейшим образом изучила подписи. Она даже понюхала бумагу, сморщив длинный нос.

– Можно взглянуть на футляр? – попросила она. Морга метнула его через стол.

– Не понимаю, какой тебе от этого прок. Это всего лишь футляр. На твоем месте я бы не стала его лизать. – Пожав плечами, она повернулась к Ксорве. – Она настоящая. Как, по-твоему, я смогла бы вести дела, будь мои карты поддельными?

– И не такое случалось, – отозвалась Ксорве. – Но если Шутмили считает, что все в порядке, мы ее возьмем.

– Рада за тебя, – откликнулась Морга. – А мне ты что предложишь? Что у тебя есть такого, что лучше карсажийского золота? И хватит с меня байки об исцелении. Я уже старуха. Отошла от серьезных дел. Не нужно мне лоб протирать платочком, обойдусь.

– Помните, – спросила Ксорве, – что генерал Псамаг говорил о неизбежностях в жизни?

Морга прищурилась.

– И что же?

– Никто не может избежать уготованной ему смерти, – процитировала Ксорве. – Так?

– Да, – сказала Морга, внимательно глядя на Ксорве. Колеса завертелись. Время утекало, и Ксорве подала сигнал Шутмили.

– Сколько вам лет, Морга? – спросила Шутмили. Они с Ксорве репетировали это, поднимаясь по туннелю.

Морга хохотнула.

– Постарше тебя, солнышко.

Следующая реплика была заготовлена заранее:

– Я могу подарить вам десять лет.

У Шутмили получалось очень неплохо. Она уставилась перед собой, будто в пустоте ей мерещились ужасные вещи.

– Ты угрожаешь мне? – Морга наклонилась к ним. У нее был редкий дар принимать устрашающий вид, даже сидя за столом.

– Нет, – сказала Шутмили. – В родных краях вас называли Генерал Морга, ведь так? Вы слишком долго служили недостойному человеку. Сердце замедляется в груди. Кости стали хрупкими. Псамаг отобрал у вас годы жизни. Я могу вернуть десять лет, которые вы проживете так, как вам самой угодно.

Морга не стала смеяться. Сев на стул, она сложила руки.

– Неужели?

– Императоры Карсажа живут куда дольше простых смертных, – заметила Шутмили. – Вы, конечно, слышали об этом?

Учитывая все, что Ксорве знала об императорах Карсажа, это вполне могло оказаться правдой.

– И, по-твоему, я должна поверить, что колдуны накачивают их иссушенные тела молодой кровью?

Шутмили улыбнулась холодной, высокомерной улыбкой, полной зловещего ликования.

– Да, именно так, – негромко сказала она. Ксорве отогнала от себя мысль о том, как ей хотелось бы ее поцеловать.

– Вот почему им так неймется вернуть тебя, – протянула Морга. – Сколько это займет?

Сцепив ладони, Шутмили вытянула руки.

– Можем начать когда угодно. Хотя, возможно, вы предпочтете более уединенное место.

– В чем подвох? – спросила Морга.

– Маг сильно рискует при любом сложном заклятии, – пояснила Шутмили. В этом явно было зерно правды. – Но процесс был усовершенствован на протяжении веков. Самый большой риск для вас – что оно просто не сработает.