В конце мая первого года своего правления Сети уже был в Северной Палестине, где получил весть от союза местных князей, владения которых располагались вдоль верховья Иордана. Мощь, с которой наступал царь, была достойна былой славы Египта. «Его Величество отправил первый отряд Амона, «Могучие луки», к городу Хама, первый отряд Ра, «Исполненный храбростью», к городу Бейт-Шеан, а первый отряд Сетха, «Крепкие луки», к городу Иеноам. В течение одного дня (бунтовщики) были отброшены, во славу Его Величества»[262]. С такой энергией и целеустремленностью Египет мог снова воссоздать империю.

Однако в только что процитированном тексте присутствует один значимый момент. Четыре из пяти городов, упомянутых в этом отрывке, – Бейт-Шеан, Рехов, Хама и Пелла – расположены вокруг Иордана, к югу от Галилейского моря. Пятый, Иеноам, возможно, находился в Галилее, к северу от озера Хула. Таким образом, в дополнение к подавлению локального «бунта» Сети отправил один отряд на север, чтобы преградить путь еще более отдаленному врагу, который мог вмешаться в военные действия у Бейт-Шеана. Таким врагом, скорее всего, была армия хеттов: вскоре мы увидим, что фараон сражался против хеттов и атаковал город Кадеш-на-Оронте, где успех его был так велик, что он смог возвести стелу в честь своего триумфа. Граница Египта снова была отодвинута к северной части Сирии[263].

От времени правления Сети I сохранился указ, отражающий такую же жесткость, что и описанная в указе Хоремхеба[264]. Новый документ был составлен, чтобы защитить храмовое хозяйство Абидоса от захвата или использования его собственности чиновниками. Это вновь свидетельствует об отсутствии порядка среди чиновников, которое послужило причиной указа царя Хоремхеба. Чтобы придать законную силу новому указу, была введена такая же строгая система наказаний. Например, всякий чиновник, признанный виновным в изменении границ поля, принадлежащего этому хозяйству, подвергался наказанию посредством отсечения носа и ушей и отбывания трудовой повинности рядовым рабочим на храмовых полях. Всякий, кто своевольно и незаконно уводил одного из пастухов хозяйства, что приводило к пропаже скота, в наказание приговаривался к двум сотням ударов, и с него взыскивалась стоимость потерянного скота в стократном размере. Всякого пастуха, перепродававшего храмовый скот к собственной выгоде, следовало посадить на кол, при этом его жена, дети и все имущество конфисковались храмом, а покупатель должен был в стократном размере вернуть украденное имущество.

Жестокость наказаний, очевидно, контрастирует с системой штрафов, введенной более ранними указами. В законах царей V династии, направленных на защиту жречества Абидоса от принудительного труда, предусматривались увольнение виновного чиновника и наложение на него трудовой повинности, при этом его слуги и собственность подлежали конфискации[265]. Указ времени VI династии о храме в Коптосе предусматривает только увольнение[266]. Указ XVI или XVII династии рассматривает очень серьезное нарушение в отношении жреца храма в Коптосе, «захвата врага» или измены. В качестве наказания установлены увольнение с занимаемой должности, вычеркивание его имени из официальных записей и конфискация принадлежавшей ему храмовой собственности: «Да будет изгнан он (букв. «брошен на землю») из храма от сына к сыну, (от) наследника к наследнику (и) выброшен вон. Пусть отнимут (у него) его довольствие, записи и доли мясной пищи. Пусть имя его не вспоминают в этом храме. Так же поступить и с тем, кто, подобно ему, восстает, будучи врагом своего бога. И да уничтожат написанное им в храме Мина, в Белом Доме и на каждом свитке»[267].

Почему наказания, устанавливаемые в указах Хоремхеба и Сети I, настолько жестче, чем в более ранних законах? Почему они вводят жестокие физические кары и возмещение собственности в таком высоком соотношении в дополнение к ранее предусмотренным увольнению и конфискации имущества? Может показаться, что слово царя более не имело прежней силы для поддержания порядка, фараон больше не внушал того же уважения и страха, как прежде, когда он имел более сакральный статус. Отныне жесткий и беспристрастный закон должен был прийти на смену порядку, который основывался на безусловном принятии божественной власти царя. Более того, исчезли прежние ощущение безопасности, уверенность и терпимость, власть приобрела напряженный, деспотичный и суровый характер. Жители страны утратили былые свободу и право на самовыражение, на смену им пришла обязанность служения государству. Владычество гиксосов, распад империи и амарнский переворот стали факторами, которые привели к репрессивному авторитаризму – скорее безлично государственному, чем личной власти царя[268].

Указы Сети I отражают еще один интересный аспект: усиление закона магией. В акте об Абидосе, процитированном нами, должностное лицо, получившее жалобу, но не предпринявшее никаких действий для установления правосудия, следовало отстранить от должности, подвергнуть трудовой повинности и наказать сотней ударов. Такую провинность можно было установить путем расследования. Но как обнаружить обычного человека, который может знать о совершенном правонарушении, но не сообщает о нем? Только боги могут обладать этими скрытыми знаниями, и бог Осирис «будет преследовать его, и жену его, и детей, чтобы стереть его имя, разрушить его ба и не дать телу его покоиться в некрополе». Аналогичным образом в другом указе семья богов призывается для осуществления мести. «Что же до того, кто не будет исполнять настоящий декрет, то Осирис будет преследовать его, Исида будет преследовать его жену, а Хор будет преследовать его детей, и Великие, владыки некрополя, призовут его к ответу». Существовало даже проклятие для будущих царей, которые нарушат указ Сети: они будут отвечать перед богами, которые «станут красными, как пламя, и сожгут плоть тех, кто не слушал меня. Они поглотят нарушителя замыслов моих и оставят его в месте казни в подземном мире»[269]. Слово фараона больше не имело прежней безусловной силы, поскольку сама божественность царя была поставлена под вопрос. Отныне для поддержания авторитета ему приходилось призывать других богов с помощью заклинаний. Страх, который ранее вселял один царь, теперь нужно было вернуть посредством магии.