— Кто эта женщина в блестящем платье? — осторожно спросил он.

— Пенелопа Кейси.

— Это я понял, я умею читать. Кем она ему приходится?

— Она его жена, Рег. Выходит так, что он вернулся к своей жене. Или она вернулась к нему.

— Ты знала?

— Нет, дорогой, я не знала. До позавчерашнего дня. Шейла на этой неделе не звонила, так что я сама позвонила ей. Она была расстроена, но сказала только, что жена Гаса вернулась в их прежнюю квартиру и он отправился к ней, чтобы все проговорить.

Опять это выражение… Вексфорд прикрыл глаза ладонью, как будто защищаясь от фотографии.

— Как ей плохо сейчас, — произнес он. — Бедное дитя…

— Тот ли это револьвер, из которого стреляли в банке в прошлом году, мы пока не знаем, — сказал Вексфорду эксперт-баллистик, — но 11 марта в Танкреде стреляли точно из него.

— Утверждать, что в обоих случаях оружие было одно и то же, вы не можете?

— Есть большая вероятность. На эту версию работает, например, то, что барабан этого револьвера вмещает шесть патронов — это классический шестизарядник Один выстрел в банке, пять — в Танкред-Хаусе. В барабане после ограбления банка оставалось пять патронов. В других странах, где убийство с применением огнестрельного оружия — обычное дело, на этом совпадении вряд ли что можно было бы построить. Но для Британии это, по-моему, достаточно разумное предположение.

— Но вы не можете сказать точно?

— Повторяю, не можем.

— Почему?

Эксперт был лаконичен:

— Нарезку ствола поменяли. Это не такое уж сложное дело. Вот, например, револьверы Дэна Вессона, и длинноствольные и короткоствольные, любой дилетант может изменить в домашних условиях. С «магнумом» будет потруднее — какой бы мастер ты ни был, нужны специальные инструменты. Но, очевидно, у того парня они были — потому что на свет этот «кольт» появился определенно с другой картой ствола.

— Такие инструменты есть у оружейников?

— Не у всякого. У тех, что специализируются на револьверах и пистолетах.

— И только поэтому следы на гильзах из Танкред-Хауса не такие, как след на гильзе из банка? Все дело в измененном стволе?

— Именно. Потому я и не могу ничего утверждать и говорю — вероятно. Но, в конце концов, мы в Кингсмаркэме, а не в Бронксе. Вряд ли у нас тут на каждом шагу тайники с оружием. А цифры все объясняют: один патрон на того беднягу из вашего отдела и пять на Танкред. Ну и калибр, конечно. И, наконец, само желание замаскироваться. Никто не станет переделывать ствол револьвера ради развлечения. Или думаете, это у него такое хобби?

Вексфорд был в ярости. Казалось бы, надо радоваться, что Шейла рассталась с этим типом и теперь уже не уедет в Неваду, но гнев побеждал все. Ради Кейси она отказалась от роли фрекен Жюли, переменила всю свою жизнь, да и — сказал бы он — собственную личность, а Кейси взял и вернулся к жене.

Поговорить с Шейлой никак не удавалось. Всякий раз Вексфорд слышал в трубке только автоответчик, и на пленке больше не было никаких шуток, а только имя и лаконичное предложение оставить сообщение. Вексфорд попросил ее перезвонить. Шейла не звонила. Тогда он оставил новое сообщение — сказал, что сожалеет о том, что с ней случилось, и обо всем, что наговорил ей перед этим.

По дороге на работу инспектор заехал в банк — тот самый, где погиб сержант Мартин. Счет у Вексфорда был в другом отделении, но это оказалось по пути. У инспектора была карточка «Трансценденция», по которой он мог снимать деньги в любом отделении любого банка Великобритании. Название карты бесило его как безграмотно употребленное слово, но пользоваться ей было удобно.

Шэрон Фрэзер по-прежнему работала здесь. Рама Гопала перевели в другое отделение. На его месте в это утро сидела совсем юная красавица-азиатка, но Вексфорд, как ни старался, не мог оторвать глаз от того места, где упал и умер сержант Мартин. Будто там должен был остаться какой-то след. Неизгладимый знак, память. Инспектор бранил себя за такие дикие мысли, но едва ли не ожидал увидеть на полу кровь Мартина или какие-нибудь пятна.

В очереди перед ним было четверо. Инспектор представил себе Дэйна Бишопа — слабого и напуганного, вероятно, уже не вполне в здравом уме. Приблизительно с того места, где стоит Вексфорд, Бишоп выстрелил в Мартина. Выстрелил и выскочил вон, бросив свой револьвер. Общий испуг, крики. Несколько человек потихоньку ускользают за дверь. У одного — может, он стоял на этом самом месте — Шэрон Фрэзер видела в руке пачку зеленых банкнот. Вексфорд оглянулся посмотреть, много ли народу сзади, и увидел Джейсона Себрайта. Тот пытался, стоя в очереди, выписать чек — почему-то он не пожелал воспользоваться столом с привязанной ручкой. Стоявшая впереди Себрайта дама обернулась, и Вексфорд услышал его голос:

— Мадам, не позволите ли мне пристроиться у вас на спине?

В ответ прозвучал натянутый смешок.

В окошке Шэрон Фрэзер вспыхнул свет, и Вексфорд шагнул к ней, протягивая свою карточку. Во взгляде девушки инспектор прочел хорошо знакомую гамму эмоций. Опасливый, неприязненный взгляд, который говорит: «Кто угодно, только не ты! Твоя профессия и твои расспросы вторгаются в мое личное пространство, лишают меня покоя и, может, как знать, ставят под угрозу мою жизнь».

После гибели детектива Мартина неизвестные люди приходили в банк и оставляли цветы на том месте, где упал сержант. Они делали это анонимно, как и тот, кто приносил цветы к воротам Танкред-Хауса. Последний букет у ворот завял, почернел от ночных холодов и превратился в какое-то подобие неопрятного и заброшенного птичьего гнезда. Вексфорд попросил Пембертона снять его и выбросить на компостную кучу. Инспектор не сомневался, что в скором времени на воротах появится новый букет. Может, оттого, что его ум чрезмерно занимали мысли о любви и страдании, о бедах, что несет с собой любовь, инспектор стал гадать, кто же был дарителем этих букетов. Читатель? Скромный, но богатый поклонник? Или кто-то более близкий? Сердце из увядших розовых бутонов напомнило Вексфорду те ранние письма Давины о безрадостной жизни, которой она жила, пока Десмонд не ушел на войну.

Подъехав к дому, инспектор увидел у торца западного крыла рабочего, заменявшего разбитое стекло. День был пасмурный и тихий — такую погоду синоптики называют безветренной. Дали окутывались легкой дымкой, размывшей голубую полоску леса на горизонте. Вексфорд заглянул в окно столовой и увидел, что дверь в холл распахнута — печати сломали, комнату открыли. Ковер убрали, но на стенах и потолке оставались засохшие кровавые брызги.

— Завтра, командир, — сказал рабочий Вексфсорду. — Завтра мы начнем наводить там порядок.

Что ж, Дейзи сжилась со своей утратой и преодолела ужас страшной комнаты. Дом возвращается к жизни. Направляясь к конюшне, Вексфорд пересек двор с запада на восток. Проходя мимо главного входа, он заметил кое-что новое — прислоненный к стене велосипед Танни Хогарта.