Ох, гля! Уснул! Надо же! Старшина приснился в силовом доспехе Библиария Ультрамаринов с огромным молотом, по которому пробегали молнии. Прямо удар молотом по макушке ощутил. Лбом макушку раньше называли. Изо лба и растёт чуб. Как у казаков – из макушки. А то, что сейчас лбом называется – челом рекли. Потому человек. Глаза на лбу. Чело-век. Всё поменялось за века. Хаос только вечен. Как жгли немцы людей на кострах тысячу лет назад, так и жгут. И через сорок тысяч лет будут жечь. Хаос – неистребим. Его противоположности – Порядка – Орды – Ордена – может и не стать. А Хаос будет всегда.

Не спать! Что это меня морит? Не к добру! Копчик ноет не переставая. Перестал различать сигналы от него. Эти вот, военные сталкеры, рацию расчехляют. Гля! Хреново! Нас же сразу запеленгуют! А потом тремя точками вычислят местоположение. А потом будут штурмовать, не считаясь с потерями. Не оставят они чужой работающий передатчик у себя в тылу!

Переодеваются. Один из бойцов – в форме пехотного немецкого лейтенанта. Каски немецкие достали. А я-то думаю – что это они в немецких накидках? Радист стучит в эфир на немцев, как тот стукач. Готовлюсь к бою.

Слышу шелест, а потом и вой снарядов. Ну её! Прячусь поглубже, накрывая собой тельце Маугли. Яростный короткий налёт нашей артиллерии. А потом беспокоящий огонь одной из батарей – попеременно били четыре пушки с интервалами.

Меня толкает Киркин.

– Неси рацию во вчерашнюю лёжку.

– Вот так, при свете? Ты о чём думаешь вообще?

Он пожал плечами:

– Оставайся тут.

Твою мать! А я как? Как мне при свете дня идти по тылам занятого противником города? Как? Они же сейчас будут как наскипидаренные!

Опять яростный налёт частых разрывов. Я даже оглох. Эти пятеро «немцев», оправляя форму, отряхаясь, вышли из нашей «лёжки» и пошли колонной.

– Веди! – я толкаю Маугли, что смотрит на меня глазами побитой собаки. Хватаю рацию, бегу.

Слух прорезался снова. Слышу яростную канонаду оттуда, откуда мы пришли. Наступление?

Рёв тяжело гружённых самолётов. Вскидываю голову. Пе-2. Ё-о! Порвут бомбами, свои же порвут!

Мир моргнул, смазался. Форсаж. Вовремя. Свободной от рации рукой хватаю пацанёнка, там веса не больше, чем в рации, бегу прямо туда, куда глаза глядят, как сайгак, прыгая через препятствия. Шаром для боулинга вламываюсь в остатки кирпичного дома. А там не пусто. Роняю пацана и рацию, автомат в руки. В меня стреляют. Кручусь, как змея на сковороде, огрызаясь короткими очередями.

Попал я! Как же я попал! В самом логове немцев веду безнадёжный бой.

Ладно, этих положил! А дальше что делать? Бежать? Куда? Если на стрельбу подвалят ещё?

Пока думаю, руки сами по себе обшаривают немцев. Маугли выходит из ступора, тоже начинает споро шмонать трупы. Смотрит на меня огромными глазами. Что смотришь? Четверо их всего было. Все с винтовками. Был бы хоть один автомат – они бы нас шмонали. Наконец-то! Пистолет! Пусть и Р-08, но всё же! Говорят, надёжный.

Достаю «ритуальный» нож, всаживаю каждому немцу в сердце. Глупо, но я обещал. Пусть в состоянии аффекта, но обещал же!

Тянет меня Маугли куда-то на улицу. Беру рацию. Иду за ним, оббегаем здание. Яма в земле. Маугли ныряет в эту яму. Забрасываю туда рацию, ныряю сам. Съезжаю по горе битого щебня и земли в вонючую, затхлую полость. Канализация? Коллектор? Это была смотровая яма канализации. Парень ползёт по трубам в жёлобе. Смотрю с сомнением – влезу ли? Раздеваюсь – снимаю ватник. Толкаю в лаз рацию и узел ватника. Достаю гранату, взвожу, подкидываю её на «выход», а сам ныряю в лаз и толкаю груз головой. Стараюсь быстрее. Сзади – взрыв. Тугая взрывная волна толкает меня. Хорошо, корму не оторвало.

Интересно – далеко ли мы пройдём? Куда ведёт это «метро»? Хорошо бы через линию фронта.

Никуда не ведёт. Выползли мы в очередной коллектор – колодец смотровой. Больше лезть было некуда – трубы уходили во все стороны, но таких просторных жёлобов уже не было. Маугли и пролез бы, а я точно не влезу. Надеваю обратно на гимнастёрку, в очередной раз испорченную канализационными стоками, ватник и сажусь на ящик рации. Будем ждать. Вонючий, затхлый воздух можно и потерпеть. Идти некуда. Люк канализационный поднять не решаюсь. Что там Маугли показывает в темноте – никак не могу разобрать.

Слушаю грохот боя над головой. Как только спало с меня напряжение боя, стал засыпать. Откинулся на кирпичи колодца – задремал. Маугли опять ввинтился ко мне на колени, в полудрёме обнял его, заключив в кольцо своих рук. Никогда бы не подумал, что смогу вот так спать в тылу врага под грохот боя. Опасность – везде. Копчик ноет. В эмоциональном плане – пси-шторм. Одним словом – снова я обычный человек. Ничего я не чую. Постоянно находясь между сном и явью. Засыпаю, просыпаюсь. Почему на меня напала дремота эта?

Приснилась мне игра «Метро 2033». Я, с Маугли, в этой канализации, а на нас идут штурмом неведомые и неуязвимые чёрные сущности.

Просыпаюсь в ужасе. Лезу наверх, пытаюсь поднять люк, упираясь руками-ногами в скобы, толкая люк спиной. Как бы ни тужился – ни с места! Чем-то люк придавлен сверху.

Когда стихает гром над головой, ползём обратно. Обратно обмазываюсь в ржаво-вонючей канализационной слизи. Свежий воздух! Морозом запахло! Но вылезти оказалось непросто – выход завален. Осторожно выталкиваю землю. Кажется, что она осыпается с грохотом селевого потока.

Выползаю обратно в обвалившийся смотровой колодец. Ещё не стемнело. После полной темноты тут прямо ярко, как в операционной. Вижу причину завала в жёлобе – следы разрыва гранат. И следы сапог. Кто-то спустился, потом поднялся. Одеваюсь. Наружу не рвусь. Прислушиваюсь. Час сижу. Замерзаю. Дремлю.

Маугли просится наружу. Киваю. Лисёнком взбирается по откосу. Нюхает воздух. Высовывается. Пропадает. Держу на прицеле выход. Зачем? Если есть немцы – опять кинут парочку гранат. А я даже в жёлоб нырнуть не успею. Показывается голова Маугли, машет рукой. Беру рацию в правую, автомат в левой. Закрутил ремень вокруг запястья. Если потребуется – отпускаю рацию, хватаюсь за пистолетную рукоять. Да, жду подвоха. Вдруг к затылку Маугли парабеллум приставлен?

Выглянул. Ночь или сумерки? Непонятно. Всё мои неверные глаза. Маугли – один. Нервничает. Тянет меня. Выбираюсь, пригнувшись бежим. Слушаем, нюхаем, бежим. Ходят, бегают, кашляют, разговаривают – немцы. Везде. Рядом. За стеной, в паре метров. Везде. Ждём «просвета» – бежим. По лезвию бритвы. За спинами немцев, ощущая их дыхание. Чесночную вонь, вонь немытых тел, портянок, дыма сигаретного. Ползём. Опять ждём. Опять «просачиваемся».

Как же вас много! И как тяжело идти мимо! Так, чтобы никто не увидел. Невидимкой. Эта ночь была бесконечной. Я выдохся. Оказывается, самое тяжёлое не бой, а избегание боя. Не допустить боя – тяжелее, чем принять эпичный бой и героически загнуться.

А на месте дома Маугли – новое разочарование – огромная воронка и груды битого кирпича. Нет больше «лёжки». А место встречи – изменить нельзя. И что делать? Скоро рассвет – выхода нет. Ждать разведчиков? Где? Как их узнать? Как они нас узнают? Или идти к нашим через тонкую красную линию фронта? Мы-то, возможно, пройдём. А они, наши, где, как? И если был бой, было наступление, то мою 3D-карту можно смело удалять из оперативной памяти. Да и с винчестера сносить.