Утро среды второй недели мытарств Скарлетт было дождливое и пасмурное. «Я даже не могут идти в монастырь в такую погоду. У меня развалится последняя пара обуви. Как было бы хорошо доехать туда в экипаже. Но кучер Ретта куда-то исчез. И нужно идти. Ничего не поделаешь».

— Игуменья уехала утром в Джорджию в школу. Никто не знает, как долго она там пробудет. День, два, а может, и неделю.

«У меня нет столько времени. Каждый день на счету».

Она вышла из дома в дождь и слякоть.

— Выкинь эти туфли и дай мне переодеться, — приказала она Панси.

Дождь прекратился только в полдень. Мисс Элеонора отправилась на Кинг-стрит за покупками. Это было не для Скарлетт. Она уселась на краю кровати и сидела, пока ноги не затекли, затем спустилась в библиотеку. Может, там Рету. Она ни с кем не могла поговорить о своих делах.

— Как идет реформация католической церкви? — спросил он, поднимая брови.

Скарлетт разразилась рассказами об игуменье. В то время как он молча обрезал сигарету, прикурил и перебил ее.

— Погода наладилась, давай выйдем на воздух, на веранду, такой красивый вид на море.

Лучи солнца пробивались сквозь дымовую завесу, Скарлетт вдохнула дым сигары. На улице аромат сада смешался с соленым воздухом с залива. Она так замечталась, что голос Ретта слышался где-то вдали.

— Мне кажется, что та школа в Джорджии находится в Саванне. Ты могла бы поехать на день рождения к деду. Тетушки будут очень рады. Если там действительно важное мероприятие, то там будет епископ. Ты можешь поговорить с ним.

Скарлетт попыталась обдумать предложение Ретта. Лучше, конечно, это сделать, когда его нет рядом. Странно было чувствовать себя неудобно в его присутствии. Он наслаждался дымом сигары.

— Посмотрим, — сказала она и вдруг бросилась прочь, слезы брызнули из глаз. — Что со мной? Я как девчонка. Ненавижу себя за это. Да мероприятие затягивается. Я получу Тару… и Ретт тоже. Хоть на это потребуется сто лет.

— Я никогда не была такой раздраженной, — сказала Элеонора Батлер.

Ее руки тряслись, когда она наливала чай. У ее ног валялся сильно измятый листок бумаги. Телеграмма, которая пришла, когда они были в магазине: кузины Таушенд Эллинтон приезжают из Филадельфии.

— Через два дня! Как будто они и ничего не слышали о войне.

— Они остановятся в гостинице, мама, — сказал Ретт. — И мы пригласим их на бал. По-моему, нормально.

— Ужасно, — сказала Розмари. — Мне не очень хочется красоваться с янками.

— Вообще-то она наша родня. И ты должна прекрасно выглядеть. Кроме того, Таушенд вовсе не янки. Он воевал с генералом Ли.

Розмари промолчала.

Мисс Элеонора засмеялась.

— Хватит спорить. Будет интересно посмотреть, как встретятся Таушенд и Генри Рэтт. Один косоглазый, другой с бельмом. Они не смогут друг другу руки пожать.

«Эллинтоны не такие уж плохие, — подумала Скарлетт, — куда только смотреть, когда разговариваешь с Таушендом?» Его жена Ханна не была такой красивой, как мисс Элеонора, это однозначно. Однако алмазное колье и дорогие платья заставляли чувствовать себя золушкой рядом с ней. Слава Богу, это был последний бал и конец Сезона.

«Я бы бросила камнем в того, кто скажет, что танцы могут утомить меня. Но я действительно устала от них. Только бы все вышло с Тарой!» Она последовала совету Ретта и собиралась в Саванну. Но день за днем тетушки все откладывали, и она решила ждать игуменью здесь. Розмари собиралась навестить Джулию Эшли. А мисс Элеонора всегда хорошая компания. Ретт собирался в Лэндинг, сейчас ей это все равно. Если бы все было, как раньше, то она с трудом дожидалась бы вечера.

— Пусть Таушенд расскажет, действительно ли генерал Ли такой красивый, как говорят, — весело попросила Скарлетт.

Езекиль отполировал экипаж так, как будто собирался везти королевскую семью. Он стоял у открытой дверцы, придерживая ее, готовый помочь сесть.

— Я по-прежнему настаиваю, чтобы Эллинтоны поехали с нами, — сказала Элеонора.

— Мы не поместимся, — недовольно пробурчала Розмари.

Ретт знаком ей показал, чтобы она замолчала.

— Проводов много, Ретт. И ты сам прекрасно знаешь. Они прекрасные люди и родня нам. Но это не оправдание того, что Ханна отъявленная янки. Боюсь, что она нас замучает своей обходительностью.

— Чего она? — спросила Скарлетт.

Ретт объяснил. Чарльстонцы играли в свои порочные игры, которые появились после войны. Они ранили своих противников так утонченно и обходительно, что это просто стало их оружием.

— Гости не должны себя чувствовать, как будто первый раз в жизни надели ботинки. Только сильнейший и обретает опыт. Надеюсь, что нас не настолько будут задевать сегодня вечером, чтобы показать это публично. Китайцы никогда не придумывали пыток только ради их разнообразия. Хотя любили изысканность.

— Хватит, Ретт! — взмолилась мама.

Скарлетт молчала. «Вот что они со мной делали. Что ж, пусть. Я не собираюсь больше возиться с Чарльстоном».

Завернув на Митинг-стрит, экипаж встал в длинную вереницу колясок.

Одна за другой они останавливались и высаживали пассажиров. «Мы опоздаем с этой очередью», — подумала Скарлетт. Она выглянула в окно. По улице прогуливались леди. За ними семенили служанки с коробками для обуви. «Я бы тоже так погуляла. Лучше, чем париться в этой духоте. На улице такая чудесная погода». По улице, сигналя, проезжал автомобиль. Скарлетт уставилась на него.

«Что он здесь делает? — удивилась она. — Им можно ездить только до девяти». Она услышала два удара колокола с часовни. Пробило девять тридцать.

— Не правда ли, прекрасное зрелище, все-пассажиры одеты в бальные наряды? — сказала мисс Элеонора. — Ты не знаешь, Скарлетт, пролетки прекращают ходить рано вечером в ночь Святой Сесилии и делают только специальные рейсы, чтобы отвезти людей на бал.

— Не знала. А как они возвращаются?

— После бала есть пара специальных рейсов.

— А если кто-то хочет покататься во время бала?

— Я думаю, там не до этого. Да и все знают, что после девяти пролетки не ходят.

Ретт засмеялся.

— Мама, ты как принцесса из «Алисы в стране чудес».

Элеонора захохотала.

— Да уж, похоже.

Экипаж медленно следовал мимо приоткрытой двери. Скарлетт заглянула внутрь и увидела сцену, от которой у нее захватило дыхание. Это то место, где будет проходить бал! Огромные железные столбы служили основой для газовых светильников. В каждом таком светильнике было по дюжине горелок. Они освещали мягким светом внутреннее пространство, которое напоминало интерьер замка, огромной длины полотняная дорожка тянулась от входа до самых ступенек портика. Над входом был натянут огромный тент.