В 7.30 они въехали в еще темную Москву. Уличные фонари освещали группы людей, спешащих к станциям метро, над которыми горели красные неоновые буквы «М». Зябкие кучки людей стояли на автобусных и троллейбусных остановках, и такие же молчаливые темные группы у дверей еще закрытых продовольственных магазинов. Москвичи и приехавшие из разных концов страны командированные занимали очереди за продуктами. Машина прокатила через центр города, нырнула в какой-то переулок и остановилась перед высокими, металлическими, с каймой выпавшего за ночь снега воротами. Из проходной вышел солдат в армейском полушубке, валенках и с автоматом через плечо. Неужели ее снова привезли в тюремную больницу?

Солдат сонно протопал своими валенками по свежему снегу, заглянул в машину, стал проверять документы у шофера.

– Открывай! – резко приказал ему доктор Мусатов.

Солдат равнодушно вернул шоферу документы и пошел открывать ворота.

По занесенной снегом дорожке машина въехала во двор госпиталя, и Вирджиния поняла, что это не тюрьма, – они остановились у подъезда красивого современного семиэтажного здания с бетонным козырьком над парадным входом и одинаково белыми занавесками во всех окнах на семи этажах.

Мусатов и вышедшая из госпиталя санитарка помогли Вирджинии выйти из машины. Обняв Вирджинию за талию, санитарка провела ее в приемный покой. Здесь дежурная медсестра приказала Вирджинии раздеться, потом зачем-то взвесила Вирджинию на холодных напольных весах и, отдернув клеенчатую занавеску, показала Вирджинии на душ. Действие анестезии исчезало. Вирджиния снова ощутила тянущую боль внизу живота.

Вытираясь полотенцем, Вирджиния заметила, что у нее началось кровотечение. Она с ужасам смотрела на эту кровь, когда в комнату вошли уже знакомая Вирджинии дежурная медсестра и с ней какая-то старая, военной выправки женщина в докторском халате и с дымящейся папиросой в крепко сжатых зубах. Эта папироса – не сигарета, а папироса – в длинном белом бумажном мундштуке, с резким запахом грубого табака, – эта папироса в женских губах удивила Вирджинию.

Увидев в руках у Вирджинии окровавленное полотенце, старуха властно бросила дежурной медсестре:

– В малую операционную! – И, бросив папиросу на пол, загасила ее носком хромового сапога.

Очередной острый приступ боли заставил Вирджинию согнуться, охнуть от боли, закричать…

…Очнулась она от резкого запаха нашатыря. Она лежала в операционной, на хирургическом столе. Вокруг нее стояли несколько человек в белых застиранных халатах, в хирургических шапочках и масках на лицах. Отрывистыми фразами они разговаривали друг с другом.

– Коллапс…

– Гравида недель двадцать…

Яркий свет хирургической лампы был направлен на нижнюю часть ее тела. Вирджиния не видела, что там происходит, – марлевый козырек под ее подбородком скрывал от нее работу хирургов-гинекологов. Она попробовала шевельнуть рукой и почувствовала, что ее руки и ноги привязаны к столу. И снова стала терять сознание. Последнее, что она слышала, было:

– Девочка…

– Плод развивался нормально. Мог быть здоровый ребенок…

Шифровка из Москвы от закройщика Володи Иванова и обрадовала, и поразила Даниела Дж. Купера и Дэвида Мак Кери.

«…По сообщению Ставинского, маневры НАТО в Северной Норвегии, маневры шведских вооруженных сил, ситуация в Польше, а также борьба за власть в Кремле заставили Генштаб Советской Армии отложить операцию по окружению Швеции новым оружием. Однако секрет этого оружия и всю связанную с ним информацию Ставинский согласен выдать только в обмен на то, что вы обеспечите ему и Вирджинии побег из СССР. Вирджиния на пятом месяце беременности. Она находится под Москвой, в закрытой сверхсекретной школе КГБ, откуда Ставинский попробует вывезти ее в одну из ночей в начале марта. Ее исчезновение может быть незамеченным только в течение 5-6 часов. За это время Ставинский и Вирджиния должны оказаться за пределами СССР. Таковы условия Ставинского. Точную дату побега сообщу позже. Подтверждением важности материалов, которые находятся в руках у Ставинского, явится появление в ближайшие дни советской подводной лодки в территориальных водах Италии в 35 милях к югу от Таранто…»

Хотя условия Ставинского ставили CIA новую головоломку, сообщение о том, что натовские маневры заставили русских отложить окружение Швеции каким-то новым стратегическим оружием, обрадовало Купера. Черт возьми, хоть тут он взял у КГБ небольшой реванш за массу своих прежних поражений. Одним из таких поражений он считал недавнюю высылку из Вашингтона советского военного консула генерала Василия Шитова и почти одновременное с этим стремительное исчезновение другого сотрудника советского посольства – главы всей советской шпионской сети в США Дмитрия Якушева. Вообще все эти публичные скандалы с высылкой советских шпионов из разных стран мира, которые произошли в январе – феврале 1982 года (из Норвегии выслали Олега Докудовского и Евгения Вопиловского, из Индонезии – помощника советского военного атташе подполковника Сергея Егорова и начальника советского агентства «Аэрофлот» Алексея Финенко, а еще несколько советских шпионов были высланы из Португалии), – все эти публичные скандалы, ярко описанные в прессе, вовсе не делали чести сотрудникам безопасности этих стран. Вместо того чтобы «приручить» этих шпионов и, зная их повадки, слабости, явки, годами скармливать им через подставных лиц ложную информацию, службам безопасности придется теперь годами изучать тех, кого пришлет КГБ вместо высланных.

Конечно, порой эти советские шпионы переходят все границы. Например, генерал Шитов, советский военный консул, обнаглел настолько, что начал сам лично ездить на встречи со своими осведомителями. Но в конце концов – и черт с ним, пусть бы и ездил, Купер готов был стерпеть и эту наглость, если бы не приказ Белого дома показать американской общественности, что на территории США действительно орудуют советские разведчики. И пришлось бросить на алтарь новой, так называемой «решительной» политики правительства этого зарвавшегося генерала. А ведь как удобно было бы сегодня подсунуть русским через этого генерала еще одну липу, чтобы и дальше удерживать Советы от окружения Швеции каким-то новым оружием – удерживать, пока документы об этом оружии не попадут в руки Купера. Скажем, подсунуть им информацию о том, что США тайно поставило Швеции самолет «П-3-Орион», способный с воздуха обнаруживать подводные лодки и следить за их действиями.

Впрочем, кроме Якушева и Шитова есть в Вашингтоне еще несколько сотен советских шпионов, подумал с усмешкой Купер. Придется действовать через них. Кроме того, нужно предупредить партнеров по НАТО – итальянцев, чтобы усилили патрулирование Тарантонского залива, а не отправляли свою противолодочную авиацию на маневры в Норвегию.

Тем временем Мак Кери и Роберт Керол снова, как в августе прошлого года, ломали себе голову над планом организации побега Ставинского-Юрышева из СССР. Только теперь вместо одного Юрышева нужно было вытащить двух – Ставинского и Вирджинию. И вытащить всего за несколько часов.