– А оно не может подышать в бокале? Там больше воздуха.

– Странный вопрос для аристократа.

– Но мне так никто и не ответил на него за столько лет. Лей давай.

Бритц уселся в кресло, закинул на колено лодыжку в зелёном носке и задумчиво постучал по ней пальцами. Креплёное вино оставляло на стенках бокала дорожки слёз.

– Как прошёл вечер, моя птичка?

– Ужасно, рыбка моя, – я подыграла, продолжая наливать. – Провела его у постели дядюшки Волкаша в лазарете.

– У тебя глаза на мокром месте: этот невежа довел тебя до слёз?

Бокал был полон до краёв, но я по капле довела поверхностное натяжение до максимума. Бритц наблюдал с интересом отличника на лабораторной по физике, я даже несколько разочаровалась.

– Он хочет выдать меня за маркиза, а я согласна только на герцога, ну, в крайнем случае подойдёт и граф. А как твоё здоровье?

– Самомнение ломит: погода, должно быть, меняется. Да, замечала, какая здесь несносная прислуга? Три часа я ждал свой заказ, а она принесла только один бокал.

Он взял его с подноса, и, разумеется, вино потекло по стенке. Кайнорт без стеснения изловил его языком. Металлический шарик пирсинга звякнул о хрусталь и исчез за ровными зубами. Эзер отпил так ловко, будто исполнил поцелуй с бокалом вина.

– Дорогой, ты разве забыл? У тебя есть волшебная кнопка, – заигравшись, я обошла кресло и провела рукой ему по спине от плеча к плечу и вниз по пуговкам рубашки. И очнулась, лишь когда Кайнорт в ответ накрыл мои пальцы своей рукой и потёрся щекой о запястье:

– Может, сама и нажмёшь?

Силой испуга меня выдернуло из игры и отшвырнуло назад к столу.

– Давай! Сама нажму, – потребовала я.

– Выдохни, Ула.

– Дай мне брелок, Бритц! Я опоздала на три часа.

Эзер отцепил его от пояса и бросил мне. Дальше он наблюдал сквозь хрусталь, как я жму все кнопки подряд в поисках той самой, которая отправила меня в ад у Берграя.

– Что с ним, ну?

– Ты же здесь инженер. Я что-то нажал, и оно сломалось.

Не добившись разряда, я бросила брелок на стол, села на край и прижала пальцы к векам, чтобы не пустить слёзы наружу. Не перед Кайнортом Бритцем. Господи, а ведь хвастала, что не истеричка.

– Знаешь, нужно было тебе выпить тоже. Этот сорт превосходно ложится на нервы. Правда, наутро болит голова.

– Зачем тогда пьёшь? – промямлила я, не открывая глаз.

– Она подвела меня сегодня. Пусть болит.

– Я не должна распивать вино с врагом. А ты с рабыней.

– Ты слишком много думаешь о том, что должна, Ула. Делать. Думать. Чувствовать.

Кайнорт поднялся, и послышался свист клинкета.

– Уходи, пожалуйста, – он улыбнулся, объясняясь за грубость: – Тебе лучше разминуться с моим гостем.

Значит, он ждал Инфера или Хокс, или Марраду, но в любом случае разумно было убраться поскорее. Удивительно, что мне удалось нажить себе здесь только три занозы. На обратном пути я заметила мерцание подсветки на линкомме: пришло сообщение.

«пять минут прошли»

«я жива», – пока ждала отложенной отправки, поразил страх. Ужас пробрал от пяток до макушки: Бритц. Он брал свой комм минут через пять после… Я принялась мучить кнопку отмены, но сообщение уже улетело. Довольно долго ответа не было. Нет, будь это Бритц, по времени и смыслу последних двух сообщений он уже догадался бы, что это я. Или нет? В сторону его корабля пролетела медная оса. Пришлось юркнуть за те же ящики, в которых ловил сигнал. Невозможно было заснуть, не сделав контрольный выстрел:

«что бы ты чувствовал, если бы заклятый враг спас тебе жизнь?»

«мой бы не спас»

«ну, если бы! не зная, что это ты»

Я отморозила все косточки, пока ждала ответ. Но вот медная оса пролетела в обратную сторону, и вуаля —

«уж точно не спрашивал бы чужое мнение на этот счёт»

«он совершил такое зло, что если я перестану его ненавидеть, то буду ненавидеть себя»

«зачем?»

«ты дурак?», – но тут же стёрла и переписала: – «это закон природы!»

«это конец света, все законы отменяются»

«в этом что-то есть», – попыталась отправить, но связь оборвалась.

Добравшись наконец до постели, я сунула линкомм под подушку и лежала в замешательстве. А если это Берграй? Нет, он не владел октавиаром. А если со словарём? Проверить догадку о том, кто на другом конце, уже нельзя было, не выдав себя.

Мы сперва даже не поняли, что произошло. Шёл дождь. С неба капала вода! И столько было света! Над розовыми от солнца холмами клубился пар, и в нём сверкала акварельная радуга. Альда Хокс отключила орбитальные гидриллиевые эмиттеры, чтобы отправиться домой. К радости мешалась тошная тревога: мы уже знали, что новой целью эзеров станет Урьюи. Они полетели готовиться. А нас осталось двенадцать в горах. Берграя тоже зачислили в отряд, потому что он управлял флагманом рой-маршала, а по словам Ёрля, командира на переправе не меняют.

Нам показали автогексы, или попросту гексы. Каждый был рассчитан на пилота и двух пассажиров. Крус собрал таких четыре штуки из последнего грузового воланера Кайнорта. Остальные корабли принадлежали Альде или были уничтожены партизанами. Гексы были приспособлены к путешествию по ущельям. Внутрь Крус поместил кабины на гироскопах, а ног сделал не восемь, а шесть. Из патриотических соображений.

Бритц и Ёрль заняли головной гекс. Вместе с ними отправился карминец Ооинс, наш проводник. Меня определили пилотом в кабину к Марраде и Лимани.

– Тут вообще всё просто, – инструктировала Пенелопа, – Куда наклонилась – туда он и побежал. Если оступишься, гекс подвернёт автопод – умную лапу – перекатится и сам встанет, как надо. Не бойся, датчики у гироскопа отличные.

А я и не боялась. Боялись Маррада и Лимани, затянувшие себя в ремни так, что едва дышали. Они мне не доверяли. Я себе тоже.

В третьем гексе расположились Игор, Пенелопа и жук-плавунец по имени Нахель.

– Я чувствую себя статистом, – пожаловался он, забираясь в кабину.

– Перед смертью всегда так, – приободрил Ёрль.

В хвосте ехали Берграй, Крус и Волкаш. Атамана нарочно держали подальше от рой-маршала и приставили к нему двух самых нечувствительных к магии.

Гломериды отбывающей вереницы сверкнули в небе, выходя в гиперсветовые скачки, и Бритц дал команду к отправлению. Гексы отделили лапы. Машины управлялись интуитивно, совмещая подчинение пилоту и собственные мозги: я указывала направление, меняя положение тела, а гекс решал, как, где и сколько лап поставить, чтобы пройти дистанцию. Это был удивительный опыт симбиоза с машиной.