Традескант кивнул. Он не стал уточнять, что в таком случае они делают тут, на берегу маленького французского островка. Не в его характере было жаловаться, тем более, если ничего нельзя изменить. Он взял терновую палку и отправился вдоль берега на другую сторону острова. Бекингем, глядя вслед садовнику, отметил его хромоту — Джон щадил свое больное артритное колено. Он вернулся поздно вечером со связкой черенков и черновым наброском.

— Боже милостивый, что у тебя в шляпе? — изумился Бекингем.

Он сидел перед своей палаткой за столиком с изысканной инкрустацией и выглядел юным и беззаботным в белой льняной рубашке с распахнутым воротом и темными кудрями, падающими на плечи.

Аккуратно, двумя пальцами, Джон поднял одно растеньице.

— Это новый сорт левкоя, — пояснил он. — Никогда не встречал такие листья. Они пахнут?

Садовник протянул стебелек Бекингему. Тот понюхал.

— Ничего не чувствую, Джон. И прости меня, но тебя послали на разведку за информацией о французских укреплениях, а не собирать образцы растений.

— Просто я сидел в траве, пока зарисовывал их форт, — с достоинством заявил Традескант. — Можно ведь делать два дела одновременно.

— Такой, как ты, способен делать сразу дюжину разных дел, — улыбнулся герцог. — Покажи мне план, Джон.

Тот развернул бумагу и расстелил ее на маленьком столике перед своим господином.

— Форт имеет форму звезды, — сообщил Традескант. — И с одной стороны построен только наполовину. Для нас проблема — северная сторона, на берегу напротив Ла-Рошели. Французские войска, расположенные на материке вокруг осажденного города, легко могут деблокировать нашу осаду. Мы заняли остров, и отсюда помощь им не получить. А город Ла-Рошель противостоит французской католической армии. Но вдоль всего форта Сен-Мартен есть подземные ходы для вылазок, и у них уже пришвартованы лодки. Так что прежде, чем мы подавим оборону французов, нам нужно отрезать их от материка.

Бекингем разглядывал рисунок Джона.

— А что ты думаешь о прямой атаке? Не морить их голодом, а сразу полезть на стены?

Углы рта Традесканта опустились.

— Не советую, — коротко произнес он. — Стены новые и высокие. Бойницы кажутся очень глубокими. Пробить стены не получится, а если взбираться на них, то потеряем половину солдат.

— Значит, придется морить их голодом?

Джон кивнул, и герцог задал новый вопрос:

— Если мы преградим им путь со стороны суши, ты сможешь установить заграждение, перекрывающее доступ для их кораблей со стороны моря?

Садовник ненадолго задумался.

— Я могу попытаться, милорд. Но здесь открытое море. Это не то что строить наплавной мост через Айсис.[31]Скорее можно сравнить с бухтой Портсмута. Волны очень высокие, и если начнется шторм, то все наше сооружение разнесет на куски.

— Но если у нас будет достаточно дерева и цепей…

— При спокойной погоде, может, и удержится, — с сомнением промолвил Джон. — Но достаточно одной ночи с сильным волнением — и все разлетится на части.

Герцог быстро встал и зашагал вперед, глядя на форт.

— Послушай меня, Джон, невозможно сидеть тут вечно, глядя на этот маленький форт, — произнес он тихо, только для Традесканта. — Я могу осадить их, и форт действительно станет для них ловушкой. Но из провизии у нас только то, что мы привезли с собой на кораблях. Мне нужна подмога не меньше, чем им. Их армия и их поставщики тут, через небольшой канал с водой, а моя армия и мои поставщики за много миль отсюда. И Ришелье командует их королем, тогда как мой король…

Он прервался, заметив смущенное лицо Традесканта, и продолжил:

— Его величество меня не забудет. Даже сейчас он наверняка уже готовит для нас флот с продовольствием. Но ты понимаешь, что необходимо спешить. Я не могу ждать. Французы в цитадели Сен-Мартен должны от голода сдаться немедленно. Иначе мы заставим их силой. А то получится, что мы, осаждая их, сами начнем голодать и нам придется сдаваться.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Джон.

Палаток не хватало ни солдатам, ни офицерам, из тех, что победнее. Никому в Англии и в голову не пришло, что армии могут понадобиться палатки. Джон положил свой солдатский мешок на землю, воткнул новый левкой в маленькую грядку и отправился планировать блокаду Сен-Мартена.

Через пару часов он собрал шпангоуты и запасные мачты. Под наблюдением Джона и главного корабельного плотника эту конструкцию опустили в воду, и матросы с маленьких лодок, перегнувшись через борта, пытались соединить все части.

— Это ведь наши запасные мачты и лес для ремонта кораблей, — вздохнул плотник. — Молись, чтобы по пути домой мы не потеряли мачту.

— Мы не можем отправиться домой, пока не падет цитадель, — возразил Традескант. — Всему свое время.

— А тебе неизвестно, когда подоспеет смена? — поинтересовался плотник. — По словам ребят, за нами идет большой флот, и король знает, что герцог тут всех победил. Ему уже доложили, что мы тут вовсю воюем.

— Скоро подоспеет, — сказал Джон, выражая куда больше уверенности, чем испытывал на самом деле. — Милорд говорил, что король ему обещал.

Традескант был прав, подозревая, что деревянный барьер может сломаться. Сильный ветер, задувший через неделю над лагерем, предсказал приближающийся шторм. Джон выполз из самодельного укрытия и посмотрел на море. В темноте ничего не было видно. Вдруг он почувствовал на плече чью-то руку. Это был Бекингем, который тоже не спал.

— Выдержит ли твоя блокада?

— Если будет такой ветер, то нет, — ответил Традескант. — Сожалею, милорд.

Он ощутил теплоту дыхания герцога, когда тот наклонился, перекрикивая рев шторма.

— Не извиняйся, Джон. Ты предупреждал меня об опасности, а я настаивал на своем. Но завтра утром первым делом построй здесь новое заграждение. Мне нужно, чтобы Сен-Мартен был отрезан.

В следующий раз Джон использовал десантные шлюпки. Он привязывал носы к кормам, а потом протянул эту цепочку поперек канала перед укреплением Сен-Мартена. Два небольших отряда располагались с обоих концов цепи; они сторожили барьер и время от времени стреляли наугад, отпугивая тех обитателей Сен-Мартена, которые набирались храбрости высунуться из-за недостроенных стен крепости и разведать обстановку.

Строительство форта почти прекратилось, хотя французы нуждались в нем как никогда.

— Они устали, и они голодны, — удовлетворенно изрек Бекингем. — Мы их пересидим.

Неделю новый барьер держался, а потом снова задул сильный ветер. Штормовое море разбросало десантные шлюпки в стороны и прорвалось через заграждение. На военном совете некоторые офицеры открыто выразили Традесканту свое презрение.