В общем, при сложившихся раскладах, пожалуй, одна только Гадалка и имела шансы соскочить с поезда. Остальным же в перспективе светил приговор суда. Но! Здесь с одной оговоркой: все это было реально лишь в том случае, если бы за дело взялись люди, заинтересованные в результате и квалифицированные в плане его (результата) достижения. То бишь облеченные реальной властью, способные в том числе организовать прослушку и наружку. В принципе, Купцов и Петрухин могли бы даже эти условия самостоятельно обеспечить. Но! За очень большие деньги. Вот только Лиса, которой они озвучили составные части сметы и конечное «итого», зажалась. В свою очередь и Брюнет финансировать профессиональный розыск Слепого Киллера при столь внушительной расходной составляющей не собирался.

По этому поводу Купцов даже высказался в том смысле, что известный афоризм «Кадры решают все» нуждается в реформе и должен отныне звучать так: «Бабки решают все». На что Петрухин ворчливо заметил, что, дескать, идея не нова.

— Да, не нова, — легко согласился с приятелем Леонид. — И вообще, это не идея, а простая констатация факта.

— Да хрена ли тут констатировать?! Коли уж все прочие способы испробованы, остается самый последний. Хотя бабок мы на нем, безусловно, не срубим, — беззаботно сказал Дмитрий.

— Не срубим. Это ты верно заметил, — вздохнул Купцов.

— Ну так чего, обостряем? Ситуевину? За голимый, понимаешь, энтузиазизьм?

— Обостряем!..

* * *

— Все, Марина! Я не хочу больше жить! Не хочу и не могу! — дурным голосом блажила Лиса, помогая себе невидимыми собеседнику жестами отчаяния и шумными всхлипами. — Да! Я всё понимаю, да… Коля, сын… Но я не могу так больше!

Сидящие здесь же на просторной кухне партнеры не без удовольствия наблюдали за «театром одного актера», а крайне недовольный тем, что его «вписали в эту авантюру», Брюнет, демонстративно отвернувшись, курил в открытое окно. В прихожей, на дисплейчике телефонной базы ярко горели красным семь «входящих цифр». Фиксируя для потомков и следствия разговор двух заклятых подруг, медленно крутилась пленка в диктофоне.

— Я… я наложу на себя руки. Нет, Мариш… Не надо, сегодня не приезжай… Я должна побыть одна… Нет, слава богу, сегодня она не объявилась. Но как только время приближается к восьми вечера, я сажусь, гляжу на телефон и… В общем, Мариша, так и знай: если она позвонит еще раз, я наложу на себя руки… Я повешусь… Всё — и больше не будем об этом. Я все для себя решила… Нет, никакое утро отныне мудренее не станет… По крайней мере для меня…

Не дожидаясь ответа, Татьяна Андреевна сбросила звонок и устало посмотрела на партнеров. В уголках ее вошедших в образ глаз по-настоящему блестели настоящие слезинки.

— Браво, Татьяна Андреевна! Высший класс! — зааплодировал Петрухин. — Вы прирожденная Сара Бернар!

— Очень смешно! — огрызнулась Лисовец.

Вернувшийся из прихожей Купцов пихнул миниатюрную кассету в нагрудный карман рубашки, подсел к столу, вытащил из кожаной папки два заполненных бланка и, сверяясь с часами, проставил текущее время.

— Виктор Альбертович, Татьяна! Вы должны собственноручно подписать вот эти типовые показания.

— Показания о чем?

— О том, что вы подтверждаете подлинность и время проведения этой записи.

— А что, меня обязательно нужно во все это впутывать? — почернел Брюнет, которому явно не климатило оказаться засвеченным в этой дурнопахнущей истории. Однако, поймав на себе негодующий взгляд Лисы, он мрачно вздохнул, достал очки и поставил свои закорючки на обоих экземплярах. — На этом, надеюсь, всё?

— С тобой все, — подтвердил Петрухин. — Вот только на этот и, возможно, на парочку ближайших вечеров нам понадобятся двое понятых. Засим я хотел бы попросить тебя сдать нам в аренду вахтенного капитана Черного.

— Без проблем. А кто будет вторым?

— Я подтяну свою сестру, Ирку. Потому как посторонних в это дело пока лучше не впутывать, — сказал Купцов.

— Прекрасно. Тогда вот что, парни: вы… э-э-э… поезжайте, а нам тут, с Татьяной Андреевной, еще нужно, э-э-э-э… кое-что обсудить…

— Конечно-конечно, — лукаво прищурился Дмитрий. — Ты нас не проводишь, Витя? Исключительно до дверей.

Партнеры попрощались с Лисой и вышли в прихожую. Следом за ними недовольно проследовал Брюнет и плотно прикрыл за собой дверь:

— Ну, чего у вас еще?

— Витя, мы не знаем, как события станут развиваться дальше. Но в случае, если нам все-таки удастся выйти непосредственно на Слепого Киллера, мы очень рассчитываем на твои контакты на Суворовском.

— В каком качестве?

— На задержание с нами должен будет поехать официальный сотрудник полиции. Желательно в чине офицера, и желательно не штабного. Сугубо для прикрытия задницы. Дабы не получилось, как в прошлый раз… С дерзким парнем Сашей.

— Хм… Хорошо… Я постараюсь что-то придумать.

— Вот и отлично… Ну все, мы с Лёнькой смиренно удаляемся, а тебе желаем конструктивно КОЕ-ЧТО пообсуждать с гражданкой Лисовец.

— Не зарывайся, Борисыч! — побагровел Голубков. Но, впрочем, быстро взял себя в руки и, с ходу сменив тактику, невинно напомнил: — Опять же, согласись, я ведь тебе до сих пор ничего не сказал, не попенял?

— По поводу? — удивился Дмитрий.

— По поводу того, что в конце прошлой недели ты провел ночь с моей секретаршей.

После этих слов Купцов довольно захихикал, а вот Петрухин, не справившись с эмоцией, заметно стушевался:

— А откуда ты?..

— Всё, как ты любишь выражаться, Борисыч, хужее. Всё много хужее, — оскалился Брюнет. — Уже не только я, а почти вся контора в курсе. Смотри, как бы тебе в скором времени не пришлось делать Алле Петровне официальное предложение.

— О, БОГИ! — Петрухин страдальчески закатил глаза и уткнулся лбом в дверной косяк. На радость зашедшимся в животном смехе «магистральным» коллегам.

8 июня 2011 года, ср.

Второй вечер подряд Петрухин с Купцовым проводили в кафе торгово-развлекательного комплекса на проспекте Науки. В том самом заведении общепита, кое, по авторитетному мнению оперативника Свириденко, находилось в пределах «буферной зоны двух смежных сот».

Вчера партнеры просидели здесь впустую почти до самого закрытия: ни Любовница, ни Марина так и не появились…

— …Нет, все-таки надо было для полноты ощущений в спальне трупец подвесить, — вслух задумался Дмитрий, перебирая в мозгу детали операции, получившей промеж партнеров кодовое название «Испуг и Саечка».

— Интересно чей? В грубой форме изнасилованного енота? — съехидничал Купцов.

— Не, ну ты сам врубись, Лёньк: висит Лиса «в петле», а мы внизу, прямо под «покойницей», колем Маришку. А? Как тебе?