Александр Михайлович был абсолютно уверен, что милая дамапланомерно уничтожала бойких старичков, очень хитро, закармливала их вреднойедой, а потом отводила в спальню. Но полковника, изложившего на совещании сиюверсию, коллеги просто подняли на смех.

– По-твоему, следует арестовать всех баб, варящих щи сокороком, – заявило начальство.

Дегтярев промолчал, и тетка счастливо избежала наказания.Но, видно, ситуация сильно задела толстяка, потому что спустя год он навел орачительной хозяйке сведения и выяснил: та снова сходила в загс. Но на этот разее муж молод, и жена держит его в строгости. Парень регулярно посещаетфитнес-клуб, питается лишь диетической едой, а на выпивку, сигареты и посещениедрузей наложен мораторий.

Поэтому рассказ Раи сейчас особо не поразил меня. Если Лизаи впрямь покупала старухе отвратительные таблетки, то вполне вероятно, что…

Плавный ход мыслей прервало скрежетание. Я повернула головувправо и увидела: красивые кованые ворота отъехали в сторону, и из дворавыбирается маленькая машинка, за рулем которой восседает Лиза, а на переднемпассажирском сиденье высится огромная дорожная сумка. Очевидно, девушка оченьторопилась, потому что улетела прочь, забыв нажать на брелок второй раз иоставив проезд открытым.

Я заколебалась: как лучше поступить? Вернуться в дом забрелоком и задвинуть створку или сначала домести и без того чистую дорожку?

Решив не активничать, я двинулась вперед, обогнула дом иприостановилась.

Впереди темнела куча серо-красно-голубых тряпок. Сначала яподумала, что на балконе, где любила работать Ми, сушился ковер и порыв ветрасбросил его вниз. Ноги сами сделали еще пару шагов вперед, по инерции, и тутглаза различили среди комьев материи нечто светлое, белое… Рука!

Голова моя машинально задралась, взор увидел вовсе небалкон, окаймлявший половину Смоляковой, а раскрытое окно комнаты Ники.

Сжав изо всей силы метелку, я попятилась, потом попыталасьповернуться, но не сумела и продолжала двигаться за дом в состоянии, близком кпрострации.

– Здорово ты дорожку в порядок приводишь, – рявкнула заспиной Раиса, – ловко у тебя это получается – жопой вперед!

– Там… – попыталась я разъяснить ситуацию, – там…

– Большое пространство, которое надо подмести!

– Там, там…

– Господи! Да что случилось-то? – насторожилась Рая.

– Ника… – выдавила я из себя, еще крепче вцепляясь вметелку, – она… того… Серо-голубой костюм, а красное – кровь. Вовсе не ковер.

– Никак ты перегрелась, – с жалостью протянула домработница,– ступай в дом, умойся холодной водой.

– Ника упала из окна, – наконец относительно членораздельносумела произнести я.

– Ты офигела? – напряглась Рая.

– На дорожке лежит, – прошептала я.

– Где? – так же тихо спросила Раиса.

– Чуть вперед пройдите.

– Пошли вместе, – велела начальница.

– Мне страшно, – призналась я.

– Мне тоже, – неожиданно ляпнула Рая, потом ее горячиепальцы вцепились в мою ладонь. – Выбора нет, надо поглядеть.

Почти обнявшись, мы двинулись вперед и скоро увидели горутряпок.

– Матерь Божья! – охнула Рая. – Ступай посмотри, может,жива?

– Нет!

– Иди давай.

– Не могу! – затряслась я. – Она не шевелится, не стонет.

Тут дверь террасы хлопнула, и во дворе возник Никита.

– Рая, – сердито прогудел он, – ну сколько можно лясыточить! Где мой кофе? А чего это вы тут замерли, рты разинули? А? Эй, идиотки!

Я тихо села на газон. В голове словно заработал пропеллер,слова молодого хозяина доносились сквозь противно ровный гул.

– Ника разбилась, – всхлипнула Рая. – Ее таки Лиза из окнавытолкнула. Все ж слышали, как она кричала: «Вниз скину». Правда?

Я машинально подтвердила:

– Да, они на лестнице жутко поругались, очень хорошо помню.Ника Лизе какие-то непонятные намеки делала, про брачное свидетельство зачем-тосказала, а девушка совсем, похоже, разум потеряла, пообещала: «Я тебя из окнавышвырну».

Лицо Никиты поменялось на глазах. Сначала заострился нос,потом щеки прилипли к зубам, губы превратились в нитку, глаза ушли под брови.

– Что за чушь вы тут обе несете? – вдруг ставшим писклявымголосом спросил он Раю. – Где мой кофе, говорю? И где Лиза?

– Лиза уехала, – пробормотала я, испытывая огромное желаниелечь в траву и заснуть прямо на газоне. – Очень торопилась, ворота не закрыла.Сумка на сиденье стояла.

– Сумка? – переспросила Рая.

– Ага, огромная, дорожная, – уточнила я.

– Вы, дуры, мне надоели! – заорал Кит. – Уволю всех! Ника,иди сюда! Эй, бабушка, ау! Ника!!!

– Она там, на дорожке, – обморочным голосом добавила я.

Никиту смело с террасы. Проходя мимо меня, он пообещал:

– Выпру прямо сейчас, припадочная!.. Понанимали… Это что?Кто? Кто? Мама-а-а!

Наверное, следовало на его вопросы ответить: «Говорила же,там Ника», но у меня, словно у механической игрушки, кончился завод.

Секунду Никита стоял, издавая совершенно нечленораздельныекрики, потом они трансформировались в слова, и Кит бросился к Рае, бестолковоповторяя:

– Но нет! Так зачем? Зачем? Зачем? Скажи, это Лиза, да?Лиза? Правда? Ее столкнула Лиза?

Поломойка обняла хозяина.

– Пойдемте в дом, – забубнила Рая, – вот так, аккуратненько…

– Она мертва? – всхлипнул юноша.

– Ну… в общем… – замялась домработница.

– Милая, зачем? Зачем? Зачем? – начал автоматом твердитьКит.

Потом он принялся трясти головой и пытаться присесть прямопосреди дороги.

– Скорей, помоги! – заорала мне Рая.

Я вскочила и бросилась к домработнице. Кое-как мы вдвоемдоволокли потерявшего всю импозантность и красоту Никиту до гостиной и уронилиего на диван.

– Только не уходите, – взмолился Кит, – мне страшно. Ната,ты где?