— Ублюдки… Готовность к переходу! Сообщи Ромео-два, пусть не висит на хвосте…

Техас-Альфа

— Слева! Вон они!

Пули ударили в выкопанный днем бруствер — если бы не это, их бы давно уже положили здесь.

— Они видят нас! Снайперы на два часа!

Рядовой первого класса Слай, вынужденный переквалифицироваться из стрелка в пулеметчика, с трудом начал передвигать пулемет к новой бойнице, чтобы ответить на огонь снайперов.

— Где, черт возьми, «Спуки»?!

Внизу, укрывшись у вертолета, и в вертолете отбивалась группа, оставленная для прикрытия раненых и специальной аппаратуры в вертолете. Из-за этой специальной аппаратуры они допустили серьезную ошибку — надо было подняться всем наверх и занимать позиции на гребне. Только кое-как выкопанные внизу окопчики спасали их — и то не всегда, раненых было все больше и больше. Их обстреливали с господствующей высоты, обстреливали ракетными установками и минометами. Минометы были мелкокалиберные, шестьдесят миллиметров, такая мина убивает, только если попадет уж очень точно. Но раненых становилось все больше и больше, было уже и двое убитых, вертолет горел — а оставлять хоть какие-то позиции и подниматься по склону с ранеными, под шквальным огнем было смерти подобно…

Тем не менее морские пехотинцы отбивались. Никто даже не думал покинуть позицию.

— Давай, помогу…

— Нептун, это Техас-Альфа, нас сильно здесь прижали, просим помощи. До пять-ноль противников, обстрел из минометов и ракетных установок…

Внезапно солдат, бросившийся на помощь, чтобы помочь подтащить к бойнице миномет, упал как подкошенный, второй выпустил пулемет — и все они грохнулись на камни.

— Карло убит! — крикнул кто-то.

— Нептун, это Техас-Альфа, у нас есть убитый! Нам нужна срочная поддержка, прием.

— Техас-Альфа, не паникуйте, мы вытащим вас. Спасательная группа на подходе, обозначьте площадку.

— Нептун, какая к чертям площадка! Здесь все простреливается, у противника ракетные установки!

— Техас-Альфа, выполнять приказ!

— Да пошел ты!

Руководивший обороной сержант отключил связь.

— Бросьте пару маяков! — крикнул он. — К нам идут воздушные спасатели, мать вашу! Обозначить позицию!

— Так точно, сэр!

— Что с Карло?

Сержант переполз на четвереньках — иначе было нельзя, огонь слишком плотный, отодвинул санитара, пощупал пульс. Пальцы наткнулись на липкое, горячее…

— Мертв, сэр.

— Защищать позицию! Осталось немного!

АС-130, позывной Зевс

— Сэр, входим в зону. Там черт знает что творится…

— Нептун, это Зевс. Вошли в зону Альфа, наблюдаем огневой бой, просим разрешение открыть огонь.

— Зевс, отрицательно, смещайтесь в зону Дельта. К Альфе уже идет помощь, мы вытащим их оттуда. Доложить по прибытии.

— Вас понял…

Офицер управления огнем отключил микрофон.

— Ублюдки…

АС-130 дозаправили, но полностью перевооружить не смогли. Не оказалось на складах в Джибути «среднего» калибра — тридцатимиллиметровых снарядов к «Бушмастеру». Хорошо что нашлись к «Гатлингу», запас к которому был израсходован почти полностью, снарядов к стапятимиллиметровой гаубице у них оставалось достаточно — две трети боекомплекта, и это после подавления позиций ПВО. Таким образом, самолет был готов к выполнению миссии поддержки наземных сил.

— Зевс — это Нептун. «Молния», повторяю — «молния». Приказываю оказать поддержку группе Зулу, их прижали огнем. Координаты один-пять-семь-три-семь-один, как понял?

— Нептун, вас понял, смещаюсь…

— Выйти на огневую позицию, один-пять-семь-три-семь-один по карте.

— Принято.

— Радар в поисковый. Термооптический режим.

— Есть.

— Картинка пошла!

Офицер посмотрел на экран, где больше пяти десятков белых фигурок наступали на позиции трех.

— Черт… Они влипли. Доложить готовность!

— Самолет выйдет на огневую через восемнадцать-семнадцать…

— Все системы стабильны.

— Синхронизировать вооружение с радаром!

— Двенадцать-одиннадцать…

— Сэр, есть синхронизация.

— Огонь в опасной близости от передовых позиций, подготовить «Гатлинг»!

— Шесть-пять…

— Готово, питание подано!

— Всем готовность! Огневая задача!

— Бинго, сэр! Самолет вошел в квадрат, выполнение задачи возможно!

— Орудие наведено!

— Огонь!

Снайперы, группа Зулу

Собственно говоря, в это дерьмо влипли они сами, но и не влипнуть было невозможно. Здесь, в горах, очень мало путей и дорог, по которым можно пройти, а ночь и незнакомая местность заставляют сохранять осторожность. Ночь и горы — совсем неподходящее сочетание для того, чтобы прыгать по горам с семнадцатикилограммовым снайперским комплексом за спиной, уподобляясь горному козлу. Обычно населенные пункты здесь строят прямо на дорогах, дороги как бы проходят через деревни. Остальное — их окликнули, когда они шли по тропе, они не заметили выставленный у дороги скрытый пост наблюдения. Махмуд что-то ответил — а потом полоснула автоматная очередь, Махмуд и Франк получили ранения, к счастью, не лишившись возможности двигаться. Огневую точку они подавили и даже заняли ее — но пройти дальше было невозможно: в деревне оказался крупный отряд боевиков, у которых было несколько пулеметов. Теперь, под прикрытием этих пулеметов, боевики подбирались все ближе и ближе, две бомбы, сброшенные с беспилотника, помогли — но недостаточно, чтобы остановить террористов. Теперь они лежали на скальном балконе, превращенном в огневую позицию, которую нельзя было накрыть из РПГ, осколки просто не достигали цели, и ждали, пока кто-то подберется так близко, чтобы забросить им гранату. Подполковник отстреливался из «калашникова», который он тут нашел, к его МР-7 осталось всего три запасных магазина — сто двадцать патронов и еще сколько-то в самом автомате. Для таких условий — почти ничего.

Боевики действовали грамотно. Пока одни ползком преодолевали очередные несколько метров от убежища до убежища — остальные прикрывали их огнем. До крайних хижин было метров сто пятьдесят — это их пока спасало. Сделанный из глины и камней оборонительный вал пока держался, несмотря на то что принял с пяток гранат РПГ. Смерть была повсюду, она пролетала над головой и была уже так привычна, что подполковник и внимания на нее не обращал. Убьют… убьют, не самая худшая смерть.

Он переполз на новую позицию, приподнялся, чтобы дать очередную очередь, — и в этот момент началось.