15 минут началось совещание. Джон кратко обрисовал ситуацию, добавив, что там могут находиться другие граждане Австралийского Союза. Коротко обрисовал местность. Но офицерам были нужны несколько специфические данные. Частично они у Джона были, частично. Он набрал запрос на своём ноутбуке. Пришёл ответ, и обновление программы. Он его спокойно запустил.

Пока программа обновлялась, они переместились в командный центр. Офицеры разошлись по своим постам. Пошли разведданные об острове: местность, растительность, животный мир, здания и сооружения. Но на ноутбуке Джона на месте лесов были многоэтажные корпуса, сарай (по-другому не назовёшь) для рабочих, аэродром, поля для гольфа, и многое другое. Парни из разведки виновато улыбались. Военным спутникам запрещено осматривать эту зону, приказ правительства. Они пользуются гражданскими. Джон подключил свой ноутбук к компьютеру командного центра. И пошли данные, удивляя офицеров командного центра. На бетонных дорожках можно было рассмотреть их основу, толщину слоя, наличие дефектов. На зданиях — даже места расплода животных-синантропов и пути их передвижений внутри здания. По запросу офицеров он увеличивал ту или иную местность, переключал фильтры.

— Джон. Где мой внук сейчас?

— Увеличиваю. Он помечен зелёным. — ответил полицейский, и потупился.

Тед тащил тележку, но делал это как-то странно, боком, держа тележку одной рукой.

— Джон, увеличьте.

— У него нет одной кисти, сэр.

— Вы мне ни чего не сказали.

— Не хотел, чтобы это повлияло на ваше решение, сэр.

— И давно?

— Я наблюдаю уже 5 дней. Давно, сэр.

Адмирал посмотрел на офицеров. Те вытянулись в постойке «смирно», отдали честь, и вернулись к своим обязанностям. Возможности ноутбука офицера полиции превосходили возможности всей разведки флота Австралийского Союза. Джону не хватало только рук. И он их здесь получил. Его ноутбук работал в многоканальном режиме. К вечеру план операции был готов. С десантного корабля на вертолётах ушла боевая группа морской пехоты. Как говорил командующий морской пехоты — лучшие специалисты по «тихой» работе. Ещё группа — прикрытие зоны эвакуации. Ещё рота осталась на корабле. Они — специалисты по штурму, громкому, беспощадному, кровавому.

— Ада. Зайди ко мне.

Вошла секретарь.

— Ада. Подготовь приказ на вынесение зам директора строгого предупреждения с перечислением 50 % его зарплаты в счёт компенсации нанесённого им ущерба.

Её муж поднял голову и посмотрел на неё удивлённым взглядом.

— Второй приказ об отмене премий и поощрений в этом году. Иди.

Секретарь ушла, растерянно хлопая глазами.

— Ты тоже иди к себе. Займись техническими вопросами. Деньги тебе доверять нельзя.

Муж ушёл. Она откинулась в кресле, закрыла глаза. Сегодня вернулась из полёта. Традиционно привезла новые данные для разведки Израиля. В этот раз «снимала» в Лаборатории. А в это время муж потратил кучу денег на «благотворительность». Всё-таки они выросли в разных обществах, и она больше англичанка, чем еврейка. Она привыкла к другому. Когда вся община вместе живёт, вместе празднует, работает, радуется и грустит. Даже старики и дети. А здесь есть ортодоксы. Они только учат Тору, и ни как не могут её выучить, или не хотят. Зато пользуются всеми благами, не платя ни чего. Муж «пожертвовал» им деньги. В этом году они будут без прибыли.

Она взяла телефон, набрала номер.

— Маргарита. Привет. Спасибо, хорошо. Друзья в восторге, но увлеклись. Я вот по какому вопросу. Мой спустил всю прибыль ортодоксам. Я на нуле. Да. Ещё есть инвестиционные проекты. Можешь мне помочь? Хорошо. Узнаю, пришлю. Да, я в игре. По шкурным соображениям. Наказала. Строгое и штраф. Будет работать за полцены. Ладно, поняла. Жду звонка.

Она положила трубку. Надо было ещё переговорить с Папой или Сергеем. С Папой лучше. Но ОН в КОЛОНИИ I. Начала просматривать приказы и распоряжения своего мужа. По вопросам ортодоксов они говорили много раз. Он перечислял им какие-то суммы в её отсутствие, но небольшие. А сейчас спустил всю прибыль. Она вызвала начальника охраны с записями видеонаблюдения с проходной. По его виду было понятно, что он был в курсе происходящего. Он ушёл, что-то промямлив в своё оправдание. Она вызвала секретаря. Та слишком долго печатала приказы. Но секретарша не отвечала. Она вышла. Секретарь безвольно сидела в кресле. Из её глаз текли слёзы. Увидев её, она прошептала: «Не надо, премии. У меня кредит, ребёнок». Сара взяла внутренний телефон, вызвала замену из канцелярии. И попросила увести секретаря, отпоить чаем. Когда третий секретарь был уведён отходить от шока, она забрала записи с черновиками приказов, ушла к себе. Сама набрала, сама распечатала, подписала, зарегистрировала. Сама отнесла в канцелярию. Ей приходилось экономить. Прибыль ушла, а налоги надо платить.

Снова кресло, глаза закрыты. Надо выйти из состояния эмоций. Надо подумать о хорошем. Но в голову лезет только противостояние с ортодоксами. Началось всё сразу после поставки первой партии зерна. Зашёл глава местной общины. Вопросы обычные: «Дай денег». Она отказала. Да и вёл он себя нагло. Потеряла половину сотрудников, но это было не критично. Муж и его родители были недовольны её решением, но это её традиции. Она не поддерживает тех, кто не хочет работать. Потом были манифестации ортодоксов около её складов, офиса. Попытки препятствовать их работе. Но полиция навела порядок, в рамках закона. Она им поставила условие: или они наводят порядок, или она нанимает ЧВК и она наводит порядок. Последнее предполагало более жёсткие действия. Агрессивность акций протеста она успокоила оригинально. В одно утро все увидели на здании офиса огромный баннер: «Учи Тору или иди работать». Эта война её изматывала и стоила дорого, но она побеждала в ней. И вот, они нашли обходной путь, в «тыл».

— Мария. Зайдите ко мне с планами. И главного экономиста захватите с планами.

Они сидели втроём, искали источники финансирования. Планы расширения и дополнительных инвестиций пришлось отложить до лучших времён. Премии и поощрения оставили только для сотрудников «в низу», за превышение плановых показателей в работе. Посмотрели запасы. Свободных денег нет. Не хватит даже для закупки очередной партии зерна.

— И что делать? — спросила Мария.

Она жена ортодокса, дочь ортодоксов, внучка ортодоксов, хотя по внешнему виду не скажешь. Но только не для тех, кто прошёл школу тёти Хелен. Умна, исполнительна, хороший аналитик. Далеко может пойти.

— Да ничего. Продам всё, и уеду в Лондон. Устроюсь управляющей КОЛОНИЕЙ. В Израиль буду приезжать раз в год, принимать отчёты как акционер.

— Продадите?

— Не сама. Не заплачу налоги. Налоговая служба сама подаст в суд, сама распродаст имущество. Что останется — вернёт. У нас нет денег даже на продолжение работы. Этот год может стать последним. Если не найдём, откуда взять деньги.