Нанятый в Гельсингфорсе экипаж неспешно двигался по мощёным улочкам Борго, когда Навроцкий приказал извозчику завернуть к домику Лолы. И домик, и окружающий его палисадник оставались такими же, какими были летом. Ничего на первый взгляд не изменилось в этой картине, и лишь холодное время года наложило на неё унылую печать: домик как будто весь сжался под тяжестью серой декабрьской мглы, но внутри него по-прежнему чуялись уют и тепло. Навроцкому больно было видеть это место снова, но что-то приковывало его к этому уголку, к окнам, завешенным светлыми занавесками. Не смея тронуться с места, не замечая, как слёзы ползли у него по щекам, он долго вглядывался в эти окна из-под поднятого верха экипажа. В глазах у него стало рябить, и он наконец решился ехать дальше, как вдруг что-то изменилось в застывшей перед ним картине: в верхнем этаже произошло какое-то движение, отдёрнулась штора, распахнулась дверь на маленький балкончик, и в проёме двери на мгновение показалась женская фигура. «Жилица», — подумал Навроцкий. Он приказал извозчику ехать, но тут же остановил его. Фигура мелькнула снова, балконная дверь захлопнулась, зажглась лампа и осветила лицо молодой женщины с книгой в руках. Он напряг зрение и не поверил собственным глазам: такими знакомыми показались ему и этот силуэт, и эти черты. И чем пристальнее он вглядывался в них, тем меньше оставалось у него сомнений. И когда через минуту он поднимался на крыльцо этого дома, когда, отчётливо ощущая удары собственного сердца, поворачивал рычажок звонка, ему казалось, что ещё мгновение — и сердце не выдержит этого внезапного потрясения и он упадёт замертво — вот здесь, на этом пороге, у её ног…

Эпилог

1

Крохотный итальянский городок Белладжио, что прилепился к берегу живописного озера Комо у подножия гор, млел в лучах утреннего солнца. Кусты пунцовых азалий вносили в прозрачную весеннюю палитру сладкую, томительную ноту. Лодки рыбаков, возвратившись с уловом, покачивались у причала. С палубы маленького парохода сходили на берег немногочисленные туристы в соломенных шляпах и белых панамах Среди них выделялась красивая пара: худощавый высокий мужчина и молодая светловолосая женщина. Лица обоих сияли улыбкой.

— Здесь так чудесно! — сказала женщина по-русски, прищуриваясь и обводя взглядом белые фасады зданий и синеву озера.

— Ещё один маленький рай на нашем пути, — проговорил мужчина, оглядываясь кругом.

Они вышли на середину примыкающей к набережной площади, где женщина вдруг остановилась в оцепенении и закрыла побледневшее лицо руками. Стая голубей, привлечённая семенами подсолнуха, которые бросала на землю сердобольная местная старушка, опустилась на площадь, окружив мужчину и женщину. Угадав причину испуга своей спутницы, мужчина обнял её за плечи и начал горячо в чём-то убеждать. Но прошло несколько минут, а женщина всё стояла с закрытыми глазами и тихо дрожала. Тогда мужчина, выкрикивая какие-то русские слова, ожесточённо замахал на птиц руками.

— Синьор! Синьор! Что вы делаете?! — негодующе воскликнула старушка.

Но мужчина, не обращая на неё внимания, продолжал разгонять тучных, ленивых птиц, пока стая, обиженно дергая крыльями, не снялась и не исчезла за крышами домов.

2

На другой день рано утром, проснувшись и открыв глаза, женщина обнаружила, что около неё в постели никого нет. Она потянулась, прогоняя сон, и хотела было повернуться, но не смогла: руки и ноги её оказались связанными. В изумлении осмотрелась она и увидела, что в ногах у неё, впившись в неё мутным, водянистым глазом, сидит отвратительный голубь-альбинос. Сердце женщины обдало ледяным ужасом, из лёгких её вырвался крик.

В это время мужчина расхаживал по коридору гостиницы с сигаркой в зубах Услышав крики, он быстро подошёл к двери номера. До него донеслись рыдания, перемежаемые невнятным шумом. Он поморщился, но не двигался с места. Через несколько минут всё стихло. Немного подождав, он осторожно открыл дверь и вошёл в номер.

Голубь мирно дремал в ногах у женщины, её мокрое от слёз лицо было спокойно. Казалось, оба они — и женщина и птица — навеки смирились со своей участью. Мужчина отвязал голубя от спинки кровати и, открыв окно, выпустил на волю. Белая птица хлопнула крыльями и, точно кусочек сахара, растворилась в густом утреннем тумане. Освободив женщину от пут, мужчина присел на краю кровати, но невольно отпрянул: рука женщины взметнулась, чтобы ударить его по щеке, и тут же упала, словно надломилась, не выдержав тяжести направлявшего её гнева…

3

Исполнили свою незатейливую арию стенные часы. Мужчина и женщина молча смотрели друг другу в глаза, и им казалось, будто какой-то сказочный гигант укладывает и этот чужой город, и случайный отель, и перенесённую ими боль в грандиозное, нерушимое сооружение их общей судьбы. И вдруг доблестный, победоносный Дажбог, стремительно перевалив через горы, искромсал лучами-пиками жирный туман — неповоротливого стражника, сибаритствующего на мягкой озёрной перине, взял штурмом город, ворвался в окно гостиничного номера и ревниво высветил лицо молодой женщины, будто желая спросить: «Веруешь ли в меня?» И лицо женщины озарилось ясной, лучистой улыбкой. И в то же мгновение блеснул на ночном столике чёртов палец — её реликвия и талисман, и откуда-то с причала, поставив точку на безмолвии утра, весёлым напоминанием о жизни, о счастье в комнату залетел гудок парохода. Женщина прильнула к груди мужчины, и он услышал движение её губ, тихое, нежное, как прикосновение к щеке промытого дождём и согретого солнцем воздуха:

— Спасибо, Феликс! Я их больше не боюсь…

Конец

2002

Роман Владимира Крюкова «Чёртов палец», впервые опубликованный в Финляндии сразу на двух языках — русском и финском, отныне становится достоянием и российского читателя.

«Чёртов палец» — произведение многогранное, его по праву можно назвать и исторической мелодрамой, и романтическим детективом, и психологическим романом о любви.

Изящный стиль Владимира Крюкова, мастерски нарисованная пленительная атмосфера петербургской жизни 1910-х годов, а также отмеченные финскими критиками точность в изображении эпохи, эмоциональность, субъективизм и психологизм, заставляющие вспомнить творчество Достоевского, Гончарова и Сэмюэла Ричардсона, доставят читателю истинное удовольствие. «Чёртов палец» — это роман для души.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не