Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не делай нашу смерть бессмысленной! — воскликнул Дестау; последнее слово прозвучало почти неразборчиво, потому что огромный полосатый хищник вонзил когти в его грудь.
В ужасе Браумин, скользя и спотыкаясь о невидимые под водой камни, поспешил вперед, и вскоре какой-то человек, протянув епископу руку, помог ему взобраться на борт.
Браумин Херд оглянулся и увидел, как Хойет отступает перед тигром, отчаянно размахивая коротким мечом.
Через некоторое время монах упал, сраженный ударом когтистой лапы. Полосатый зверь, мощно загребая лапами, поплыл к лодке. Но теперь у него не осталось надежды догнать ее: течение уже подхватило суденышко, быстро унося его прочь.
Браумин был вне пределов досягаемости оборотня.
Однако он испытывал ужасающие муки, когда вглядывался в очертания берега и представлял себе воду, окрашенную кровью Хойета и Дестау, и разорванные тела преданных ему молодых монахов. Тягостно ему было думать и о Роджере, которому, как он полагал, вряд ли удалось сбежать из Чейзвинд Мэнор.
Так много людей отдали этой ночью ради него свои жизни!
Браумина Херда охватило непреодолимое желание соскользнуть в воду и позволить волнам залива поглотить себя.
Однако он прекрасно понимал, что таким образом он обесценил бы самоотверженность спасших его людей. Они отдали жизни за его освобождение, зная, что, оставаясь в плену у короля Эйдриана, он, Браумин Херд, пусть и против воли, будет способствовать победе неправого дела. Находящийся в неволе епископ был глашатаем объявившего себя королем самозванца. На свободе же он мог выступать против узурпатора, помогая сплочению людей вокруг принца Мидалиса.
Умом Браумин понимал все это и отчаянно надеялся, что, если ему суждено оказаться в похожей ситуации, это понимание поможет ему действовать так же храбро и самоотверженно, как действовали Роджер, Хойет, Дестау и остальные его сподвижники нынешней ночью.
Однако никакие рассуждения не облегчали страшную боль потерь, и бывший епископ Палмариса, опустив голову, затрясся в горьких рыданиях.
— Ятол Ваадан! Неслыханная удача, что в этот трудный час именно ты возглавляешь Хасинту! — воскликнул ятол Де Хамман, хлопая в ладоши и стремительно пересекая огромный зал для аудиенций в Чом Дейру.
На другом конце зала Маду Ваадан с унылым видом сидел на троне, предназначавшемся для верховного правителя Бехрена Чезру. Старик ссутулился, обхватив голову руками, и немигающим взглядом смотрел в пол, а отнюдь не на приближающегося к нему возбужденно подпрыгивающего человека.
Ятол Де Хамман, взбудораженный известием о капитуляции ятола Перидана и разгромом его сил, даже не замечал, в каком состоянии находится ятол Ваадан.
— Могу предложить на место Перидана чрезвычайно многообещающего человека. После того, разумеется, как мы казним гнусного предателя, — продолжал Де Хамман, слегка замедляя шаги по мере приближения к помосту, на котором высился трон.
Только теперь он заметил стоящего рядом с троном аббата Олина из Энтела и солдат Хонсе-Бира у него за спиной. Аббата, казалось, забавляло это зрелище, а также радостное выражение лица Де Хаммана вкупе с убитым видом ятола Хасинты.
— Пусть тебя не заботит, ятол, кем следует заменить Перидана, — заявил аббат Олин на превосходном бехренском языке.
Сложив на животе руки, утопающие в широких рукавах коричневой рясы, он шагнул навстречу приближающемуся ятолу.
— Но ведь нельзя же позволить ему и дальше править Косинидой! — воскликнул Де Хамман, недоуменно глядя на ятола Ваадана. — Он совершил…
— Разумеется, ятол Перидан будет должным образом наказан, — заявил аббат. — И разумеется, ничем управлять он больше не будет. Если ему сохранят жизнь, он проведет остаток своих дней в изгнании, благословляя милосердие ятола Хасинты.
Де Хамман чувствовал себя совершенно сбитым с толку не столько тем, что услышал, сколько личностью говорящего. Почему планы относительно дальнейшей судьбы изменника исходят из уст священника абеликанской церкви, в особенности если учесть, что ятол Ваадан находится тут же, однако не произнес до сих пор ни слова?
— Мы уже приняли решение о том, кем заменить ятола Перидана, — продолжал аббат Олин. — Это человек в высшей степени надежный и пользующийся нашим доверием.
— Мы? — недоуменно повторил ятол Де Хамман, переводя взгляд с Олина на Маду Ваадана и обратно. — Какое участие во всем этом принимает аббат церкви Абеля?
— Возможно, ты не заметил, что солдаты, сражающиеся с объединенным войском ятола Перидана и ятола Бардоха, были в форме Хонсе-Бира, — сказал аббат Олин. — Возможно, ты также упустил из виду, что солдаты, вытеснившие Перидана из его владений, были облачены в ту же форму и действовали при поддержке боевых кораблей, над которыми развевался флаг не Бехрена, а его северного соседа.
— И следовательно, вы заслуживаете нашей искренней благодарности, — рассудительно заметил Де Хамман. — Хотелось бы, однако, услышать от…
— Все, что я говорил, сказано с благословения ятола Ваадана, — перебил его Олин.
Церковник из Энтела и Де Хамман вперили друг в друга долгие, внимательные взгляды.
— Невозможно переоценить дружбу и помощь аббата Олина, предложенные во времена, когда мы столь глубоко в них нуждались, — с явным напряжением в голосе заговорил наконец Маду Ваадан, и внимание Де Хаммана снова сосредоточилось на ятоле Хасинты. — И в его поддержке мы будем нуждаться и дальше, друг мой, если хотим, чтобы Бехрен снова стал единым и сильным государством.
— Государством? — не удержался Де Хамман; правда, произнес он эти слова негромко. — Или провинцией нашего северного соседа?
Аббат Олин расхохотался.
— Мы не враги вам, ятол Де Хамман, — воскликнул он. — Неужели ты этого не понимаешь? Король Эйдриан серьезно рисковал, посылая сюда столь значительные военные силы сейчас, когда в его собственном королевстве неспокойно. Однако он понимал, что навести порядок в Бехрене необходимо не только для вас, но и для Энтела и всех других городов Хонсе-Бира, являющихся постоянными торговыми партнерами Хасинты.
— И ваша помощь будет высоко оценена, — с некоторым облегчением сказал Де Хамман, снова переводя взгляд на ятола Ваадана.
— В самом деле, цену за это придется заплатить немалую, — кивнул аббат Олин. — Вот ты, ятол, ведешь себя сейчас так, словно совершенно ошеломлен происходящим. Неужели ты действительно не понимаешь, что, уйди я сегодня со всеми солдатами и флотом, ятол Ваадан вряд ли сумеет удержать Бехрен от продолжения междоусобиц и последующего распада?
— Но ведь Перидан разбит, и Бардох тоже…
— И Авру Иза в руках людей, преданных Хасинте? И Прада? И вся Косинида, прежние владения Перидана?
Каждый новый вопрос заставлял ятола Де Хаммана вздрагивать.