чтобы признаться ей в любви, пустота в моей груди разрастается еще больше. Это будет неправильно? Раз она только что сказала, что хочет притормозить с чувствами?

«Этот разговор не для анального секса», – решаю я. Сначала задница. Сначала оргазмы для Зенни. Потом мы поговорим.

– Сейчас я просто натираю тебя маслом, – объясняю я маленькой монахине передо мной, отодвигая свои чувства в сторону и сосредоточиваясь на ней. На ее удовольствии. – Я пока не буду входить в тебя.

– Хорошо, – говорит она, а затем слегка мурлычет, когда я касаюсь пальцем чувствительных складочек, обильно смазывая ее теплым маслом.

– Теперь внутри. Точно так же, как с пробкой, детка, прижимайся ко мне. – И затем осторожно, настолько нежно, насколько это возможно, я ввожу палец в узкое кольцо анальных мышц. Внутри она горячая, как огонь. Гребаный огонь. Плотное кольцо мышц и гладкая оболочка тепла за ним. Внезапно, моя кровь закипает, сжигая меня изнутри.

– Хорошо, с этой частью ты мне поможешь, – говорю я, беря одну из ее рук и направляя ее к моему пальцу внутри нее. – Ты заменишь мой палец своим… а затем добавишь второй, как только тебе станет комфортно. Да?

– Да, – нетерпеливо говорит она, отталкивая мою руку, чтобы заменить ее своей. Я добавляю еще немного масла на ее руку, а затем, пока она трахает пальцами свою попку, я быстро снимаю ботинки и стаскиваю с себя джинсы и рубашку. Она добавляет третий палец без моей просьбы, и я внезапно теряю способность дышать.

– Господи, – бормочу я, обильно смазывая ладонь маслом и, не теряя времени, трахаю свою намазанную маслом руку, наблюдая за ней. – Господи Иисусе.

Я подхожу ближе, наслаждаясь невероятно интимным, невероятно чувственным видом, а затем глажу ладонями ее задницу и ягодицы.

– Ты готова, милая?

– Готова, – выдыхает она, вытаскивая пальцы с таким звуком, который заставил бы самого Бога сочувствовать всем моим решениям. Я встаю позади нее, пока она опирается на край мойки, и чувствую, как она вздрагивает, когда широкая головка моего члена прижимается к ее входу. Мой член гораздо больше и шире всего, что она принимала в себя раньше, и я успокаивающе провожу рукой вверх и вниз по ее спине.

– Расслабься и толкнись на меня. Подумай о том, насколько наполненной ты себя почувствуешь. Какой порочной девчонкой ты будешь с моим членом в своей заднице, хм-м.

Мои слова производят желаемый эффект, рассеивая ее опасения, а затем я начинаю ласкать ее клитор рукой, и она расслабляется еще больше, снова издавая что-то похожее на счастливое мурлыканье.

И я начинаю двигаться.

Я скольжу вперед медленно, осторожно, позволяя отдышаться, когда ей это нужно, и давая столь необходимую передышку, как только головка члена проталкивается сквозь первое кольцо мышц. Я замираю на месте и жду, позволяя ей продышать огромное вторжение и одновременно лаская ее клитор.

Дискомфорт, разумеется, постепенно превращается в новый вид удовольствия. Я жду того момента, когда эта перемена отражается дрожью по всему ее телу, а ее руки и ноги расслабляются, и она тянется ко мне, раздвигая попку еще шире. Но что самое показательное, ее бедра подаются навстречу ко мне, значит, она готова к большему.

Я окружаю ее заботой, любовью и вниманием. Растягиваю ее, вторгаюсь и ласкаю, движимый всеми эмоциями, которые когда-либо испытывал к этой девушке: заботой, любовью, изумлением и уважением. Они везде, и когда она, наконец, растягивается вокруг моего основания, я едва сдерживаюсь. Дрожу, обливаюсь потом, мое зрение слегка затуманивается.

– Как ты себя чувствуешь? – удается произнести мне сквозь неземное наслаждение. – Нормально?

– Я… – Она тоже дрожит, тонкий слой пота покрывает ее кожу, и я слышу, как сильно бьется ее сердце в прерывистом голосе. – Я в порядке. Странно. Но приятно.

– Я собираюсь начать двигаться, – говорю я хриплым голосом. – Я собираюсь трахнуть тебя.

– Да, пожалуйста, я… – Теперь я начинаю ласкать и поглаживать ее клитор всерьез, и ее слова переходят в стон. Я осторожно выхожу почти до самого кончика, а затем снова скольжу внутрь.

У меня нет слов для того, что происходит. Я не могу это описать.

И я чувствую, что позорно быстро приближаюсь к оргазму.

– Я никогда не занимался сексом с женщиной без презерватива, – бормочу я, мой взгляд прикован к тому месту, где член скользит внутрь и обратно из нее. Мой обнаженный член, и, черт возьми, если бы я знал, какое это удовольствие погружаться в женщину без резинки, я не уверен, что продолжал бы свято пользоваться презервативами. Совсем другие ощущения, более ошеломляющие, а ее задница – самый тугой, самый горячий гребаный туннель, и я знаю, что, когда кончу, моя сперма коснется ее, она будет внутри нее…

Нет, я не могу этого сделать, я обещал, обещал…

Черт, черт, зачем я вообще сделал такое глупое заявление? Потому что теперь я хочу только этого – кончить в нее, и мне кажется, что если я не смогу этого сделать, если лишу себя этой единственной вещи, то умру. Я просто умру.

– Это кажется таким грязным, – шепчет она. – То, что ты трахаешь меня туда.

– Тебе нравится это, детка? Тебе нравится, что я там?

– Мать твою… да.

– Грязная девчонка, – рычу я, оборачивая руку вокруг ее талии и дергая практически в вертикальное положение, затем скольжу рукой выше, удерживая Зенни вот так, и обхватываю ее горло. Другой рукой я продолжаю ласкать ее киску, дразня пальцами ее мокрую щелочку. – Моя рука вся в твоих соках. Ты ведь из-за меня такая мокрая? Такая возбужденная оттого, что мой член у тебя в заднице?

Мои слова и ласки заставляют ее извиваться и сжиматься, и она протягивает руки назад, чтобы схватить меня за плечи. И затем, когда я погружаюсь глубоко в ее девственную попку, она кончает с протяжным горловым стоном. Она произносит мое имя и Божье тоже, но в основном это долгий стон, который мог бы сам по себе стать гимном. Стон, который я запомню, как молитву.

Она – это все, что меня окружает, не только скользкий туннель, сжимающий мой член, но и нежное прикосновение кожи и тепло передо мной, аромат розы в моем носу, сладкий вкус ее влагалища, все еще оставшийся на моем языке. Ее смех все еще витает в воздухе, свидетельство ее страсти и преданности окружает нас со всех сторон. Ее умные слова и ее противоречия, ее храбрость, уязвимость и целеустремленность…

Резкий спазм члена становится последним предупреждением, и я рывком выхожу из нее, как раз, когда начинаю кончать. Сперма растекается повсюду толстыми струями, и,