Меня часто приглашают в подобные музеи для участия в рекламных мероприятиях, но я предпочитаю ходить туда в качестве посетителя, потому что опасаюсь, как бы меня не стали отождествлять исключительно с прошлым. Я не против дать показания в качестве свидетеля эпохи, но всегда стараюсь основывать свои выступления на том, что мы делаем сейчас, и на том, что мы собираемся делать завтра. Как только начинаешь рассуждать о своем наследии, пиши пропало – а мне еще есть что сказать. В большую часть своих игр я ни разу не поиграл с момента релиза, ведь к тому времени я уже был увлечен следующим проектом. Дани Бантен-Берри однажды сказала, что она считает свои прошлые игры «то замечательными, то ужасными», потому что всегда видит, что можно было сделать иначе. В какой-то степени моя привычка не возвращаться к своим творениям позволяет избежать таких терзаний, но даже когда я замечаю те или иные недостатки, я обычно быстро переключаю внимание на что-нибудь другое. Я рассматриваю их как стимул сделать что-нибудь иначе в следующей игре.

Конечно, некоторые игры из моего прошлого в какой-то степени всегда со мной, но от этого никуда не деться. В конце концов, я сам установил связь с фанатами и теперь считаю, что у меня перед ними долг, не зря же мое имя вынесено в названия столь многих проектов. Мое имя на коробках игр формирует образ, который имеет мало общего с реальным мной, сидящим каждый божий день за рабочим столом у нас в офисе. Этот образ свой для каждого фаната наших игр, он застыл во времени вместе с самыми памятными для них игровыми воспоминаниями. Для одних я мудрый старый учитель, который наставлял их в юности; для других – тайный придурковатый друг, который играл с ними в пиратов, когда все остальные считали, что они для этого слишком стары. В большинстве случаев сложившийся у людей образ не имеет с реальным мной ничего общего – это воплощение радости, которую они чувствовали во время игры, и я хотел бы, чтобы эти приятные воспоминания остались с ними.

Нельзя сказать, что тот легендарный Сид Мейер – фальшивка. Но он статичен, полностью составлен из приукрашенных снимков, сделанных в его лучшие дни. Ему не нужно волноваться обо всех тех трудностях, которые скрываются в зазорах между удачными проектами, когда настоящему, «закулисному», Сиду Мейеру приходится ломать голову над неразрешимой задачей, когда он попадает в полосу плохого настроения или громко храпит. Я спокойно отношусь к тому факту, что этим двум ребятам приходится сосуществовать бок о бок, как и к тому, что между нами есть некоторая дистанция. Были моменты, когда я ощущал себя по другую сторону популярности: я смотрел на известного актера или музыканта и чувствовал взаимосвязь с ними, как будто их творчество позволило нам близко узнать друг друга. Так что я все понимаю. Рок-звезда хочет продолжать сочинять новую музыку, но фанаты предпочитают слушать старые хиты – думаю, тут нужно найти золотую середину. Я могу вспоминать классику и говорить о Civilization, когда меня об этом просят, но при этом надеюсь, что фанаты обратят внимание и на мои новые проекты и дадут нашим отношениям шанс на развитие. Взаимодействие с фанатами – часть моей работы, и это мне не в тягость. Но в то же время это не то, ради чего я просыпаюсь по утрам.

Примерно те же чувства я испытываю и в отношении различных наград. Однажды меня наградили звездой на Аллее игровой славы Walk of Game в Сан-Франциско. Там была пресс-конференция с фотографами, торжественные речи и все прочее. А шесть лет спустя на этом самом месте уже был супермаркет Target. Я прекрасно осознаю, насколько скоротечна бывает популярность, поэтому рассматриваю награды как возможность подумать о том, как мне повезло в жизни. Создавать игры – лучшая работа на свете, и я никогда не скажу: «Да, я отлично прожил жизнь, но все же люди не отблагодарили меня в достаточной мере за все то, что я сделал».

Уверен, что при желании я мог бы описать свою жизнь как непрекращающуюся борьбу. Я мог бы рассказать, как отец однажды зимой пришел домой с работы с обморожением, но вынужден был продолжать ходить на свои ночные смены пешком еще несколько лет, пока мы не накопили на машину. Я мог бы заметить, что, когда мы с друзьями занимались спортом в парке, у нас на всех был только один набор инвентаря, а первый телевизор у нашей семьи появился тогда, когда сосед купил себе новую модель и отдал нам свой старый. Я мог бы рассказать, как мы лопатой должны были каждый зимний день по несколько раз закидывать уголь в топку, чтобы она не погасла. Я мог бы в своем рассказе ограничиться незаключенными сделками и неудачными проектами. Я мог бы позволить трагедиям моей семьи сформировать себя.

Но я привык в жизни обращать внимание прежде всего на положительные моменты. Не могу сказать, сделал я этот выбор сознательно или способность так видеть вещи изначально была частью моего характера. Но я именно таков. В детстве я построил у нас на заднем дворе каток из снега и поливал его водой, пока слой льда не стал достаточно толстым. Вскоре после того, как я надел коньки, я поскользнулся и сломал ногу. И все же я правда не помню ни боли, ни дороги в больницу, ни неудобств, связанных с гипсом, который пришлось носить несколько месяцев. Из всего этого случая у меня сохранились воспоминания только о том, каким особенным я себя чувствовал, когда старшие ученики переносили меня из одного класса в другой из-за того, что я не мог ходить. Они поднимали меня на плечи и выставляли меня на всеобщее обозрение, словно короля. Я отлично помню, что думал тогда: «Как мне повезло, что это случилось именно со мной!»

Помню, как нас всем детским садом повезли на экскурсию, и я выиграл в лотерею набор для игры в «подковки». Я был поражен. «Из сотен детей, – думал я, – выигрышный номер вытянул не кто-нибудь, а именно я!» Я хранил набор долгие годы, и не потому, что мне так уж понравилась игра, а потому, что у меня остались от того эпизода теплые ощущения – каждый раз мне было радостно вспоминать о том, как мне тогда повезло. Еще я отчетливо помню, как за несколько недель до первого Супербоула у нас был урок рисования, и на своем рисунке я изобразил прогноз результата (Packers против Chiefs, 35:10). И я угадал. Почти уверен, что такие маленькие удачи случались со мной ничуть не чаще, чем с любым другим человеком, но так уж сложилось, что моему мозгу интересно сохранять воспоминания только о них.

Я считаю, что в жизни, как и в гейм-дизайне, нужно находить все самое интересное. Где-то прячется радость, которая ждет, когда ее обнаружат, но она может скрываться не там, где вы ожидали. Ни о чем нельзя составить верное представление, пока не испытаешь это на себе. Нельзя довольствоваться негативным образом чего-то только потому, что этот образ стал вам близок. Действуйте немедленно, действуйте как можно чаще, используйте те знания, которые у вас уже есть, и не бойтесь вольно обращаться с традициями. Но самое главное: не пожалейте времени и как следует оцените все доступные возможности, а потом непременно примите самые интересные решения!

И в личной, и в профессиональной жизни мне сопутствовала невероятная удача. Вне всяких сомнений, у меня не получилось бы проделать этот путь без помощи дорогих мне людей. Прежде всего я неизмеримо благодарен моей жене Сюзан, моему сыну Райану, моим родителям Августу и Альбердине – за их любовь и поддержку. Кроме того, я от всего сердца благодарю Билла Стили, Брюса Шелли, Брайана Рейнолдса, Джеффа Бриггса, Сорена Джонсона, Джона Шейфера, Эда Бича, а также всех, кто работал в MicroProse и Firaxis, – без вас не было бы ни этих компаний, ни наших игр.