В ходе допроса перебежчица из исламабадской группы назвала имя человека, бывшего, если можно так выразиться, связным между террористами и загадочным «Сальсабилем». Команда Вейзель тут же взяла его. Результатом многочасовой «беседы» – стоившей, помимо прочего, «связному» жизни, – был номер телефона, привязанный, как оказалось, к предоплаченной карте СТС, национального оператора Саудовской Аравии… Итак, следы вели в Эр-Рияд. Само по себе это не сулило ничего хорошего. Отношения Израиля с королевством были натянутыми, так что рассчитывать на помощь тамошнего правительства не приходилось.

Но в таком случае, не удастся ли им заодно выйти на след «спонсора» «Моны»? Что, если Аким Катц тоже скрывается в Эр-Рияде? Стоит только копнуть хорошенько, и они объявятся оба – две крысы, прижавшиеся друг к дружке в одной норке. Давид оторвал верхний лист блокнота и вскочил со стула. Пришло время побеспокоить шефа.

Стокгольм, Швеция

Десять часов до выброса

Ханна свернулась калачиком на диване в приемной. Медсестра собрала со столика газеты и принесла чай. Внезапно дверь распахнулась, и на пороге возник Карл Эберг.

– Чертовы фашисты… Нет, это непостижимо!

Фру Сёдерквист оторвала голову от подлокотника.

– Карл… Что случилось?

В этот момент в комнату вбежал запыхавшийся Свен Сальгрен.

– Я все еще не получил ответа из Института инфекционных заболеваний. Ульрика Сегер по-прежнему недоступна. А теперь еще Ветье… – Он покосился на Ханну. – Вы не слышали? – Она покачала головой и села на диване. – Мы потеряли его, почти час назад.

Женщина прикрыла рот ладонью.

– О, господи… Наш Томас? – В ее широко распахнутых глазах застыл ужас. – Свен, неужели у вас нет вакцины? У вас ведь совсем не осталось времени…

Сальгрен взял ее за руку.

– Послушайте, Ханна, в лаборатории все давно забыли про сон и еду. Они работают круглые сутки в буквальном смысле. И я тороплю их как могу, но… Я не хочу вам лгать. У нас возникли некоторые проблемы, с которыми мы не можем справиться.

Ханна сникла. Краски сошли с ее лица. Она все еще не спускала глаз со Свена, словно ждала продолжения. Доктор перевел взгляд на Карла:

– Что в полиции?

– Меня вышвырнули оттуда, – отозвался журналист.

Взгляд ученого стал удивленным.

– То есть? А как же документы? Доказательства?

– Они камня на камне не оставили от нашей версии. Бумаги похищены. Лодка в Юргордене – тоже. А «Крионордик» – последняя надежда человечества. Кстати, это подтверждает и ваша знакомая из Института инфекций.

– Они разговаривали с Ульрикой?

– Именно. И она представила «Крионордик» в самом выгодном свете.

– Но что дало ей на это основания? Они же исчезли…

– Бог ее знает. Вероятно, она просто повторяла общие фразы. – Карл оглянулся на Ханну. – На Гиллёге они, кстати, тоже были… И не нашли там ничего подозрительного. Никаких следов борьбы, ничего…

– Зато я поговорил с шефом «Крионордика». – Голос Свена зазвучал неожиданно оптимистично. – С Крейгом Винтером.

Эберг вздрогнул.

– Как вам удалось на него выйти?

– У меня есть номер его мобильного.

– И?..

– Он ответил.

– Где он?

– Об этом я не спрашивал.

– Но ведь это можно выяснить, тогда мы найдем его.

Сальгрен махнул рукой:

– Это был очень короткий разговор… Так или иначе, я рассказал ему об ошибке. И умолял остановиться…

Карл кивнул.

– И?.. Что он?

– Выслушал меня и дал отбой.

Журналист наморщил лоб.

– То есть как «дал отбой»?

– Я пытался перезвонить, но безуспешно… Но я уверен, что он меня послушает, – спешно добавил Свен, заметив разочарование Карла. – Крейг – кто угодно, только не самоубийца.

Все трое замолчали.

– Нет, – тряхнул головой Эберг и посмотрел на часы. – Мы не должны рассчитывать на то, что он остановится. В нашем распоряжении меньше десяти часов. Нам надо узнать все о месте, где они собираются все начать, – о так называемой «нулевой точке». И Эрик – единственный человек, на которого здесь можно рассчитывать. – Карл покосился на Ханну: – Как он?

Та молча покачала головой.

* * *

Сначала появился звук, как будто из туннеля – исчезающе приглушенный, словно тянули сурдинку. А потом вокруг ослепительным каскадом взорвалась музыка. Эрик инстинктивно попятился, сжался – ведь он все еще был голым. Откуда ни возьмись появились одетые в белое девушки и молодые люди с подносами, полными тарелок. Они открывали бутылки с шампанским, разносили салаты, доставали из печей дымящиеся противни, гремели фарфором в мойках и громко объявляли заказы. За подвесными дверями, перекрывая звуки оркестра, шумела толпа.

Эрик поднялся и огляделся. Неужели он приблизился к «нулевой точке»? Никто из окружающих его людей не походил на больного. Сёдерквист провел рукой по волосам и заметил, что синяк на предплечье сошел. В обеденном зале толпились люди: они стояли группами с бокалами шампанского в руках и громко разговаривали, пытаясь перекричать друг друга и музыку. Эрик узнал женщину, которая в прошлый раз сидела здесь за столом одна, над трупом мужчины. Теперь ее спутник, живой и невредимый, стоял рядом и что-то говорил, размахивая руками.

Сёдерквист протолкался сквозь толпу в направлении атриума. Внезапно над головами пирующих заплясало яркое световое пятно. Приглушенный ропот прокатился по залу, а потом помещение прорезали лучи множества прожекторов. Посреди зала появилась женщина в красном плаще с развевающимся шарфом. Кто-то присвистнул, и зал одобрительно загудел. Эрик вспомнил баннер «Ральфа Лорена». Это был показ мод.

Он пробирался все дальше и вскоре оказался возле небольшого эскалатора, где толпа заметно поредела. Там Эрик оперся на перила и затаил дыхание. На площадке этажом выше стояла девочка, та самая Мона, и она не отрываясь смотрела на него. Сёдерквист побежал по эскалатору на второй этаж, но вскоре понял, что ему надо еще выше. Он спотыкался и скользил, перепрыгивая через две-три ступеньки. На третьем этаже несколько человек наблюдали сверху за шоу в атриуме. Мона стояла поодаль, повернувшись к ним спиной. Эрик сразу почувствовал ее пронизывающий взгляд.

Убедившись, что он ее заметил, девочка показала рукой куда-то в сторону. Там, спиной к Эрику, стоял мужчина, весь в белом. Сёдерквист пошел на него, сам не зная зачем, – просто потому, что был уверен, что так хочет Мона. В этот момент мужчина оглянулся – у него не было лица. Ни глаз, ни носа, ни рта – только гладкая, белая кожа. Одежда мужчины переливалась всеми цветами радуги в лучах прожектора. Время от времени снизу доносились отголоски аплодисментов. Эрик застыл на месте. Безликий мужчина повернулся, прошел между людьми и встал у эскалатора. Сёдерквист понял, что настал решающий момент, но не мог двинуться с места. Мужчина без лица демонстративно поднял руку, в которой блеснул маленький хрустальный шарик, а потом перегнулся через перила и замер, глядя на Эрика, как будто ждал его одобрения. Время остановилось – возможно, даже музыка смолкла. Мужчина разжал тонкие пальцы – и шарик полетел вниз. Сёдерквист закричал. Мона подошла к безликому человеку, схватила его за руку и повела к Эрику. Снова, как ни в чем не бывало, загремела музыка.