Заметив неожиданного гостя, щенок поднял голову, наградив принца внимательным взглядом. Взглядом животного уже познавшего всю жестокость людей, но все еще чего-то ждущего, надеющегося. И не понимающего, что он сделал не так, чтобы заслужить к себе такое отношение.

- А ты ведь у нас породистый, - сразу определил Тибер, узнав в щенке чистокровного представителя исканской пастушьей собаки. - Прямо как я. И почему тебя бросили?

Он склонился ниже и наконец-то понял, что было не так. На месте правой глазницы щенка был грубый, едва заживший рубец, лишивший того той умиляющей щенячьей привлекательности, способной растопить даже самое черствое сердце.

- Да ты у нас калека? – усмехнулся Тибер, поражаясь очередному совпадению. – Прямо как я, - повторил он. - Породистый. Покалеченный. Брошенный. Всеми забытый. Поганое это дело быть брошенным и забытым. Я знаю это лучше, чем кто-то другой.

Он потянулся к щенку, чтобы взять его на руки, но тот вскочил на ноги, испуганно отпрянул, забился в самый конец бочки и тихо зарычал, склонив голову вниз. Надежда надеждой, но доверять людям он больше не собирался.

- Как хочешь! – зло бросил Тибер. Разогнувшись, он перекинул через плечо сползшую назад полу плаща и решительно вернулся к входу в переулок. Замер. Оглянулся. Постоял немного.

- И зачем мне все это? – Тихая жалоба улетела в прохудившиеся небеса, но даже они не дали ответ.

Оглядевшись по сторонам, Тибер заметил на противоположной стороне улицы мокрую вывеску с грубо намалеванной свиной головой. Вновь оглянулся и направился к ней.

Звякнул дверной колокольчик. Скучающий за прилавком мясник встрепенулся, нацепив на лицо подобострастное выражение истинного торговца. День не задался. Утром покупателей было мало, а теперь еще и этот проклятый ливень. А его товар не вино, чтобы дорожать со временем.

Бегло оценив внешний вид внезапного визитера, мясник сразу поскучнел.

- Не подаем! – зло рявкнул он. Вечно эти нищие пытаются получить от него хотя бы требухи.

Раскрыв припрятанный во внутреннем кармане кошель, Тибер вытащил из него первую попавшуюся монету и швырнул перед мясником. Кругляш ударился об прилавок, подпрыгнул и был тут же прижат широкой ладонью.

Приподняв ладонь, мясник застыл, не в силах поверить своим глазам. Золотой ильсар! За всю свою жизнь подобное богатство он держал в руках только дважды.

- Без сдачи! Только быстро! – требовательно поторопил его Тибер, стукнув ногой в прилавок.

- Чего изволит благородный лаэр? - тут же сменил тон мясник, готовый за золотой обозвать Тибера даже высочеством, которым тот на самом деле и являлся.

- Круг колбасы. Вон тот, - холодно бросил принц, указал пальцем на подвешенные под потолком колбасы. – Свежая?

- Свежайшая! – похвастался мясник. - Еще вчера хрюкала.

- Надеюсь, ты не врешь. И колбаса действительно хрюкала, а не мяукала, гавкала или пищала.

- Как можно, господин, - обиделся мясник. – Если вам не понравится, я верн… - он вспомнил номинал зажатой в руке монеты. Да за золотой можно купить всю его лавку! – Выплачу вам ее полную стоимость, - нашелся мясник, не уточнив, что цена колбасы меньше сара.

Пахла колбаса неплохо. Покинув лавку мясника, Тибер не удержался и откусил солидный кусок, снимая пробу, и вернулся в тупик между домами.

Щенок оказался на месте. Все такой же мокрый и жалкий он высунул голову из своего убежища и настороженно следил за Третьим принцем единственным глазом. Отломив кусок колбасы, Тибер присел на корточки перед бочкой и поманил его к себе. Щенок попятился. Но затем голод взял свое и он несмело, боясь что его ударят или прогонят, подошел к Третьему принцу. Понюхав кусок колбасы, он все так же насторожено взял его, едва не уронив в лужу. Убежал обратно в бочку и только затем быстро проглотил.

- Обжора, - улыбнулся Тибер, отломив от колбасы еще один кусок. – Иди сюда! Хватит прятаться.

Съев второй кусок колбасы щенок окончательно перестал бояться. Хвост его начал бешено болтаться из стороны в сторону.

- Вот и хорошо. - Тибер поднял щенка на руки, прикрывая полой плаща от дождя. – Я тоже всего лишь хочу, чтобы меня любили. Разве это так много?

Щенок доверительно лизнул его в подбородок, показывая всем своим видом, что готов.

- Ты, конечно, не астшанский волкодав, - хмыкнул Третий принц, крепче прижимая к себе неожиданную находку. - Но и я не мой привереда братец, который забирает себе все самое лучшие. И щедро делится тем, что ему не нужно. Но как мне тебя назвать? Ладно, потом придумаю, - решил он и исчез в потоках ливня

- Родерик, почему мы остановились? – спросил Тар, когда повозка внезапно замедлилась и встала, явно не доехав до императорского дворца.

- Дорога перекрыта, Ваше Высочество, - сообщил ставший практически бессменным возницей бывший соленый клинок. В подтверждение своих слов он слегка откинул передний полог повозки.

Сверкая начищенными шлемами и доспехами по улице двигалась стальная змея. Новая когорта шла через Белый город, одним своим бравым видом внушая спокойствие.

- Первый Всесокрушающий, - Тару хватило одного взгляда на сигнум, чтобы узнать легион. – Хороший ход, Старик, - пробормотал он, ни к кому не обращаясь. - Напоминание, кто главный в этой империи.

Вот только с кем остальные легионы?

Добиться встречи с императором оказалось на удивление легко. Стоило ему сообщить стоявшему перед входом в рабочий кабинет императора распорядителю о желании увидеться с отцом, как его тут же пропустили внутрь.

Гехан Третий сидел за рабочим столом и возился с бумагами. Знакомая картина. Одна из тех, из-за которых Тар никогда не рвался на расколотую нефритовую глыбу. Бумажная работа… Что может быть хуже!

- Верный подданный склоняется… - Тар сделал вид, что припадает на колено, но остановился на полпути. Выпрямился и небрежно махнул рукой: - И так далее.

- Люблю, когда ты не корчишь из себя шута, – заметил император, продолжая чиркать пером по очередному листу. - Что же произошло, раз ты сам решил ко мне зайти? – спросил он вместо приветствия.

Не дожидаясь разрешения, Старик не даст его просто из природной вредности, Тар устроился в одном из свободных кресел.

- Печать моей матери? Она у тебя? – спросил он, пересилив стойкое желание положить ноги на стол. Это будет уже чересчур. Старик и так знает, как он к нему относится.

Аккуратно положив перо, император отложил в сторону лист и посмотрел на сына.

- Зачем тебе это знать?

- А зачем тебе знать, зачем мне это знать? – передразнил его Тар. Он прекрасно понимал, что ведет себя словно упрямый мальчишка, но удержаться не мог. Хотелось хоть немного уязвить самолюбие отца. Пробиться через его ледяную броню равнодушного высокомерия.