Саргон пересекал реки и горы, пробивал себе путь, шедший по берегам озер Урмия и Ван, захватил наконец Муцацир – священный город урартов, располагавшийся к югу от озера Ван, и вывез оттуда изваяние верховного урартского бога Халди. Государство Урарту не было уничтожено, но потерпело сокрушительное поражение. Услышав о падении Муцацира, Урса (Руса) был охвачен стыдом: «Услышав, Урса поник на землю, разодрал свои одежды, опустил свои руки, сорвал свою головную повязку, распустил свои волосы, прижал обе руки к сердцу, повалился на брюхо; его сердце остановилось, его печень горела, в устах его были горестные вопли».

Однако к тому времени урарты уже успели разжечь антиассирийские настроения в других государствах. В 717 г. до н. э. все еще сохранявший свою независимость правитель Каркемиша плел против Саргона заговор, но стал свидетелем того, как ассирийцы вторглись на территорию его владений и превратили их в очередную свою провинцию. На протяжении следующих пяти лет аналогичная судьба постигла Куэ (Киликию), Гургум, Милид, Куммуху и часть Табала, иными словами все хеттские государства, находившиеся в районе Таврских гор. За этими заговорами и «восстаниями» стоял не только «человек из Урарту», но и правитель мушков Мита (фригийский царь Мидас), которого Руса сумел привлечь на свою сторону.

В начале 710 г. до н. э. Саргон везде одержал победы. Ассирийцам принадлежали весь Сиро-Палестинский регион (за исключением Иудеи) и большая часть гор Загроса. Мидийцы находились в зависимости от них; урарты зализывали раны; египтяне были дружественно настроены по отношению к ассирийцам, а эламцы и фригийцы не питали к ним теплых чувств, но и не стремились вступать в конфликт. Только Вавилон, где все еще правил Беродах Баладан, оставался бельмом на глазу Ассирии, и в том же году Саргон во второй раз за свое царствование отправился в поход на него. Халдейский правитель обратился за помощью ко всем племенам, жившим на территории древней земли Шумера, и на протяжении двух лет ему удавалось оказывать ассирийской армии серьезное сопротивление.

Наконец попавший в окружение в Дур-Якине и раненный в руку Мардук-апла-иддин «проскользнул через ворота, как мыши через дыру» и бежал в Элам. Саргон вошел в Вавилон и, подобно Тиглатпаласару III, «взял за руку Бела». Эта победа имела весьма масштабные последствия: правитель Фригии Мидас предложил Саргону свою дружбу; правитель Дильмуна (Бахрейна) Упери «услышал о могуществе Ашшура и прислал свои дары»; семь царей Ятнана (Кипра), «чьи отдаленные жилища находятся в семи днях пути по морю заходящего солнца», прислали подарки и поклялись в верности могущественному правителю, стела кото рого действительно была обнаружена археологами в Ларнаке. Постоянные попытки врагов Ассирии ослабить ее оказались безрезультатными. В конце правления Саргона она стала больше и сильнее, чем когда-либо.

Будучи полководцем, Саргон любил жить в Кальху (Нимруде), военной столице державы, где он поселился во дворце Ашшурнацирапала, восстановил и перестроил его. Однако, движимый гордыней, он вскоре решил возвести собственный дворец и основать город. В 717 г. до н. э. в прежде пустовавшей местности в 24 км к северо-востоку от Ниневии, рядом с современным поселением Хорсабад, была заложена «крепость Саргона», Дур-Шаррукин. Город был квадратным в плане, длина каждой его стены составляла примерно 1,6 км, и в них были прорублены отверстия для семи монументальных ворот. В его северной части располагалась крепость, огороженная внутренней стеной. Внутри этой цитадели находились царский дворец, храм Набу и роскошные дома высокопоставленных вельмож, таких как визирь и брат царя Синах-уцур. Сам дворец стоял на 15-метровой платформе, возвышаясь над городской стеной. В нем располагалось более 200 помещений и 30 внутренних дворов. Его часть первые археологи, проводившие там раскопки, ошибочно посчитали гаремом, но позднее выяснилось, что она состоит из шести святилищ, а рядом расположен зиккурат, семь этажей которого были выкрашены в разные цвета и соединены друг с другом винтообразным пандусом. Превосходный каменный виадук соединял дворец с храмом Набу, так как, по мнению ассирийцев, религиозные и государственные функции царя были тесно связаны друг с другом. Вполне естественно, что царское жилище было богато украшено. Его ворота и главный вход (как и те, которые вели в город и крепость) охраняли гигантские быки с головами людей. Для декора святилищ использовались синие глазурованные кирпичи, а большинство стен было украшено росписями и ортостатами с рельефами и надписями. Вероятно, в Дур-Шаррукине работали тысячи пленников, захваченных во время войны, а также сотни художников и ремесленников, так как весь город был построен всего за 10 лет. Однако в нашем распоряжении имеется достаточно свидетельств того, что в нем было совсем немного жителей, да и те очень быстро его покинули.

В одной из своих надписей Саргон заявляет: «Мне, Саргону, живущему в этом дворце, пусть Ашшур дарует долгую жизнь, телесное здоровье, радость сердца и ясность души». Однако бог не прислушался к его молитвам. Через год после того, как состоялась церемония открытия Дур-Шаррукина, Саргон «отправился против Табала и был убит во время сражения» (705 до н. э.). Его преемники предпочитали Ниневию, и покинутый Хорсабад вскоре превратился в руины.

Потомки Саргона, которых иногда называют Саргонидами, правили в Ассирии один за другим на протяжении почти столетия (704–609 до н. э.), расширяя территорию державы и ведя ассирийскую цивилизацию к ее расцвету. Правда, войны, которые вели Синахериб, Асархаддон и Ашшурбанипал и которые в выспренних надписях изображаются масштабными завоеваниями, на самом деле были не чем иным, как контратаками. В конце царствования Саргона ассирийцы прямо или косвенно управляли всей территорией Плодородного полумесяца, а также частями Малой Азии и Ирана. У них были выходы в Средиземное море и Персидский залив. Они контролировали все течение Тигра и Евфрата, а также крупнейшие торговые пути, шедшие через Сирийскую пустыню, Таврские горы и Загрос.

Благодаря всевозможным товарам, получаемым ими от своих провинций, зависимых территорий и союзников, ассирийцы процветали, и в их стране вполне мог бы царить мир, если бы не постоянные восстания, вызванные их жесткой политикой и разжигавшиеся (по крайней мере, в Вавилонии и Палестине) Египтом и Эламом. Таким образом, завоевание Асархаддоном Египта и уничтожение Ашшурбанипалом Элама не были ни традиционными набегами, ни составляющими далекоидущих стратегических планов, а являлись оборонительными мерами, которые эти правители были вынуждены принять, чтобы положить конец невыносимой ситуации, сложившейся в их стране. Они представляют собой развязку затянувшегося ожесточенного конфликта, навязанного Ассирии ее врагами. В этой продолжительной борьбе ассирийцы истощили свои силы, разорили собственные владения и не смогли обратить достаточное внимание на ключевое событие, происходившее в то же время по ту сторону Загроса, – образование могущественного Мидийского царства, которому будет суждено стать причиной их краха. Примерно в 640 г. до н. э., когда казалось, будто ассирийцам наконец удалось одержать окончательную победу, когда Ашшурбанипал торжествовал над врагами Ассирии, внезапно стало заметно, что колосс стоит на глиняных ногах.