ж, с тех пор он возмужал, окреп и повзрослел, причем пока еще он не был близок к границе того возраста, который люди называют «золотой», подразумевая «мудрый», но по меркам многих миров он уже был близок к внукам, а то и имел уже парочку. И все же, все же взгляд его, обращенный на меня, не таил восторга и восхищения… как когда-то у Роя… Даже страшно стало.

— Что вы хотите предложить? — я решаюсь ступить на этот тонкий лед неуверенных предположений, обещаний и попыток заглянуть в будущее. Надеюсь, не Клевр его прислал, потому что тогда получится, что нам совершенно точно некому доверять в их мире — каждый, кто приходит к нам, потенциальный враг или шпион.

— В день выхода из Врат я передам вам Сиалит, — кажется, Килиан тоже нервничал — голос его выдавал хрипловатые дерганные нотки, а язык постоянно пробегался по губам, словно они пересохли. — В этом пространстве камень перестанет увеличивать свои размеры и через четверть века будет все еще подходить к скважине. Вы вернете камень моему преемнику и, возможно, сможете отправиться в свой мир.

— Заманчиво, — проговорила я неохотно и тягуче, словно перекатывала на языке каждую букву из этого слова, а на самом деле лихорадочно искала подводные камни в предложении мага, — только вроде бы мы договорились, что ваша песня снимет руны со скважины и мы уже в этот раз сможем открыть нужный портал к своему дому.

— Да, конечно, — поспешно согласился Килиан и нервно сглотнул… слишком поспешно и слишком нервно. — Но вы ведь не знаете теперь, на сколько поменялся камень за эти столетия.

Упоминание о столетиях, пролетевших в их мире с момента ухода в него Валера, больно резанули по сердцу. Подумать только, там внутри меня почти везде уже камень, да все равно даже он болит от осознания, что друга уже давно нет в живых. Не вернуть.

— Что ж, лорд Килиан, будем надеяться, что к открытию портала мы с вами будем готовы встретиться и помочь друг другу… Скажите, все же, кто вас прислал к нам?

— Считаете, что у вас в моем мире нет друзей? — и он посмотрел мне в глаза открыто и бесстрашно, так что я на время даже забыла, что он обладает способностью внушать совершенно реальные эмоции, так что ты даже не понимаешь в тот момент, что это внушение.

— Друзья столько не живут, лорд Горач.

— Но они могут воспитать последователей своих идей и веры. Я понимаю ваше опасение, принцесса, но не сомневайтесь — я ваш друг.

Я сделала вид, что не заметила оговорку, а он закашлялся и перевел тему разговора…

Принцесса… Ну, да. Все время было «юная леди», а тут «принцесса». И кто же ты, Килиан Горач, Серен?

Его время в нашем пространстве подошло к концу быстро. Впервые мы с тоской провожали человека. Он пел нам песни, уже приглушая свою силу артефактом, что я создала, рассказывал забавные истории из своей жизни и жизни уже взрослых детей. С горечью поведал, что лишился супруги, а не так давно потерял доверие одного из сыновей, и теперь бродит между мирами в надежде найти заклинание, которое лишит его хотя бы части силы.

Провожая его в голубую воронку портала, в которую ни одному из нас не было возможности войти, я как-то отстраненно думала, что, возможно, в этот раз не Килиан был призван для нас, а мы ждали его, чтобы помочь…

***

Бранвер, несколько дней спустя после возвращения Килиана Горача.

Килиан был прижат к стене в нескольких метрах от пола и хрипел, пытаясь ослабить удавку, которая сдавливала горло все сильнее и сильнее. Маг, спрятавший лицо в глубоком капюшоне, пришел в ярость, стоило ему осознать, в какой мере Горач использовал свою силу в пространстве между мирами.

— Как ты посмел, гаденыш, использовать свою силу на полную мощь? Кажется, я тебя предупреждал об этом, когда отправлял к ним! Что молчишь? Отвечай!

Заметив, наконец, что Серен уже закатывает глаза, маг ослабил магическую веревку и отпустил мужчину, но перед самым полом смягчил падение. Килиан Горач, тем не менее, рухнул на каменные плиты с особым грохотом, звук которого был своеобразной музыкой для разгневанного мага.

— Всего лишь для того, — мужчина захрипел и закашлялся, — чтобы принцесса осознала, что даже от тех, кто представляется друзьями, можно ждать подлых поступков.

— Там ВСЕ принцессы в курсе этого факта, — маг все еще был зол, а наглая насмешка, что вновь отразилась на лице Килиана Горача, просто выворачивала все нутро наизнанку. — Я тебя отправил, чтобы узнать, поддаются ли эти ящеры на твою магию — ты узнал?

— Узнал, вполне поддаются, — мужчина потер шею и мрачно посмотрел на мага, который каждую встречу представал перед ним в одном и том же плаще, с ног до головы скрывающим фигуру, но даже плащ не мог скрыть рост и разворот плеч, поэтому главный хранитель Врат уже который раз подозревал, что видел этого мага в обычной жизни.

— Я что-то еще должен знать? Что ты еще успел сотворить там всего за сутки?

Килиан усмехнулся, вставая с неудобного холодного пола, потирая поясницу и колено, попытался выхватить из темноты, что обступала его со всех сторон, хотя бы какую-то запоминающуюся деталь, а потом только ответил.

— Нет, все остальное пошло по плану.

— Тогда через восемь лет отдашь им Сиалит — пусть поломают свои головы.

Тьма сгустилась вокруг Килиана, а через минуту он уже стоял возле своего дворца, где его ждали сыновья с женами, мелкий крикливый внук и гитара, в которую он спрятал артефакт Саянары. Спрятал, никому не сказав о том, как его получил. Но теперь он сможет проводить в семье вечера так, как мечтал всю свою сознательную жизнь… По крайне мере, ближайшие восемь лет.

***

Бранвер, Долина Врат, восемь лет спустя (одна луна по исчислению дрохов).

Он постарел за это время, но в глазах все еще плясали лукавые искры и восторг от того, что он нас снова видит. Я же сокрушенно покачала головой, принимая Сиалит и отдавая другой, подменный.

Долго думала, прикидывала, советовалась, но в итоге мы с Раром пришли к единому мнению — камень нужно обследовать, если он не встанет в скважину и не откроет портал сразу. И, чтобы не подставлять Килиана (а может, чтобы просто подменить камень, если мужчина нас обманул), я создала копию Сиалита, потратив крохотную часть резерва, от чего у меня еще один язычок пламени превратился в камень, а я целую вечность прорыдала вдали