и целом держалась системы контрольного метода учета, но не придерживалась порядка точной разноски статей по лицевым счетам, согласно параграфов, предусмотренных сметой. Например, расход по заграничной командировке трех сотрудников был отнесен в «счет непредвиденных расходов», когда существует специальный «счет командировок».

По этому параграфу специалист-бухгалтер из комиссии и главный бухгалтер «Центроколмасса» в продолжение двух дней вели соответствующие дебаты: бухгалтер из комиссии настаивал отметить этот факт как некий дефект, а главный бухгалтер «Центроколмасса» протестовал, ссылаясь на то, что заграничные командировки сметой предусмотрены не были, и, стало быть, расход этот, отнесенный в «счет непредвиденных расходов», надо полагать правильным. Но это было не все: главным гвоздем преткновения оказался баланс.

Пассив баланса превышал актив ровно на шесть копеек. Специалист-бухгалтер предложил баланс пересоставить. Были подняты все книги и оправдательные документы. Бухгалтерия «Центроколмасса» забросила всю текущую работу, пересоставляла баланс полтора месяца, однако разницы в шесть копеек не отыскала.

Главный бухгалтер похудел и осунулся. Не доверяя счетоводам и младшим бухгалтерам, он самолично перерыл почти все оправдательные документы и стал ругаться матерно, чего до сих пор с ним не случалось. Как-то нечаянно счетовод Курочкин обнаружил эти шесть копеек, пропущенные по записи счетовода Хлюпина. Выяснилось, что Хлюпин, выписывая расходный ордер по счету отпущенных товаров на 13 р. 42 коп., упустил из виду неоплаченный гербовый сбор. При разноске же по книгам, когда к счету была приклеена шестикопеечная гербовая марка, в дебете значилось 13 р. 42 коп., а в кредите — 13 р. 48 коп.

Обследование орготдела ничего предосудительного не дало: принципиальная линия оказалась правильной, без искривлений, но весьма утолщенной.

— Не линия, а шоссейная дорога, проложенная грудами бумаг, — как правильно заметил кто-то.

Два члена комиссии по орготдельской линии выезжали на периферию в два «низовых звена». В одном из «низовых звеньев» не был учтен сельский актив. На вопрос члена комиссии к председателю «низового звена» — почему? — тот ответил: «А чего учитать, коль каждый двор в моей голове на память держится?»

Сей немаловажный случай был приведен в акте комиссии для большей убедительности, что места еще слабо воспринимают руководство центра.

В обсуждении акта, составленного комиссией, принимал участие весь центроколмассовский актив.

— Но почему же в таком случае сокращение должно произойти ровно на тридцать процентов? — задавал вопрос почти каждый выступавший центроколмассовец.

Этого не знал и сам товарищ Крученых. Он имел четкое задание — сократить на тридцать процентов.

— Но ведь нагрузка на служащего с каждым месяцем возрастает, — кричали центроколмассовцы.

«Нагрузка, действительно, возрастает, — думал Крученых. — Но откуда эта нагрузка, черт побери, ежели товарное прохождение не увеличивается?»

После долгих дебатов предложение комиссии о сокращении служащих на тридцать процентов было принято, и комиссия, закончив работу, удалилась.

Сокращение было проведено полностью — уволено было шесть курьеров, вместо коих были приобретены две мотоциклетки; два счетовода — в том числе Хлюпин, один делопроизводитель. Остальные сокращенные механически были переведены в запасной служебный резерв, учрежденный специальным постановлением президиума «Центроколмасса», и по пословице: и волки остались сыты, и овцы целы.

БЕЧЕВА ДЛЯ УВЯЗЫВАНИЯ

Скручен, связан — по избе пляшет.

Загадка

Родион Степанович Бурдаков, призванный по должности заворга руководить, а не работать, изменял иногда этому установившемуся правилу и некоторые проекты разрабатывал непосредственно сам. После окончания работы комиссии Родиона Степановича осенила мысль воссоздать примерную деревню, и он немедленно начал разрабатывать на сей предмет специальный план.

Родион Степанович, будучи человеком кипучей энергии, несмотря на свой двадцативосьмилетний возраст, занимал приличествующую должность и слыл за способного администратора. «Центроколмасс» обязан был ему изучением системы разветвления «низовых звеньев». Тогда на очереди стоял вопрос: существовать ли системе однозвенной или же заменить ее системой многозвенья. После всестороннего изучения вопроса по материалам, привезенным инструкторами, Родион Степанович выработал принципиальную установку и сказал: пусть существуют звенья так, как им удобно.

Родион Степанович, пребывая в постоянном движении в орготделе, а также и представительствуя от «Центроколмасса», — для увязки, — в других учреждениях, совершенствовал и собственное бытие как по внешним, так и по внутренним признакам. В начале революции его настоящее имя по метрическим записям значилось Николай Павлович Пижучкин. Это имя, как говорили злые языки, было дано ему отцом, действительным статским советником, в честь покойного царя — Николая Павловича, и будто бы сам отец носил имя другого царя — назывался Павлом Петровичем.

В начале революции Николай Павлович писал стихи и однажды принес их в редакцию губернской газеты (раньше он проживал в губгороде). Из редакции он был препровожден в колонию малолетних преступников — стихи оказались монархическими.

Выйдя из колонии, он продолжал писать стихи, но уже в революционном духе, подписываясь под стихами — «Лев Вагранский».

Однако позже, будучи уже комсомольцем и кандидатом в члены партии, он решил отказаться от имени Лев. Заменяя имя Лев, он не решился больше взять имени какого-либо вождя из-за боязни в непрочности положения последнего. Таким образом, в одной центральной газете появилось объявление, призывающее граждан сообщить, что они имеют против, если имя, отчество и фамилия Николая Павловича Пижучкина будут переменены на Родиона Степановича Бурдакова.

Никто из граждан, конечно, против не высказывался, и переименование было узаконено надлежащим государственным актом.

Поэзию Родион Степанович забросил, как предмет юношеского увлечения, и благосклонно принял руководящий пост. С воспринятием руководящего поста внешность его теряла юношеский вид и постепенно приобретала солидность человека средних лег, занимающего известное общественное положение. Внушительный рост, взъерошенная шевелюра, роговые очки громадных размеров чрезмерно способствовали этому.

А перемена имени, отчества и фамилии даже способствовала изменению социального происхождения — в графе анкет, где спрашивалось: «кто были родители» — он мог свободно ответить: «внебрачно рожденный».

Проект Родиона Степановича о воссоздании примерной деревни обсуждался на предварительном совещании узкого круга орготдельских работников. Из доклада Родиона Степановича по этому вопросу было видно, что в примерной деревне должно быть не больше ста домохозяев. Там должны быть организованы восемь коллективов, четыре кооператива, комитет взаимопомощи и двадцать четыре комиссии. Актив деревенский должен быть учтен полностью; активным обязано быть не только взрослое население, но и дети; они все поголовно должны стать пионерактивом. Комиссии разбивались на ряд секций и подсекций, что и обозначалось начерченной предварительной схемой в виде всевозможных кружков и квадратов.

Платных должностей учреждалось пятьдесят две, однако, по мере накопления средств, платность должна расширяться, чтобы было больше материальной заинтересованности. Нагрузка рассматривалось всесторонне, и на каждого человека деревни, имеющего право голоса, предполагалось возложить не более трех обязанностей и допускать нагрузку до пяти обязанностей только на активнейших из общего актива. Заседание каждой комиссии должно