Теперь путь её лежал по морю прямо на остров, где жил Хермод. Принцесса легко пересекла морскую пучину в своих волшебных сандалиях и вышла на песчаный берег. За полосою пляжа возвышались неприступные скалы. С тоской поглядела на них принцесса Хадвор, не нашла ни единой тропки и уснула на берегу, усталая.

Во сне к Хадвор явилась статная женщина и сказала:

– Я знаю, кто ты такая. Ты – принцесса Хадвор; ты ищешь своего Хермода. Он здесь, на острове; но добраться до него в одиночку ты не сумеешь, ибо неприступны эти утёсы. Я закрепила для тебя верёвку на вершине; по ней ты поднимешься на утёс. Остров велик, и нелегко найти жилище Хермода. Поэтому я дарю тебе путеводный клубок. Держись за нить, и он сам приведёт тебя, куда нужно. А ещё, проснувшись, найдёшь ты возле себя пояс, который не даст тебе обессилеть от голода.

Женщина исчезла, а Хадвор проснулась и действительно нашла возле себя клубок и пояс, а вскоре заметила и верёвку, что свешивалась с утёса. Девушка повязала пояс, по верёвке взобралась на утёс и бросила клубок на землю. Вскоре клубок привёл Хадвор к небольшой пещере. Внутри было устроено ложе на низких ножках. Хадвор забралась под него и затаилась.

Наступил вечер. Возле пещеры послышались шаги, какой-то шум, – то вернулся лев. Он встряхнулся и стал человеком. Хадвор не видела его из своего убежища, но знала: это Хермод, ведь юноша разговаривал сам с собой, вслух вспоминал её, Хадвор, и старые добрые времена. Принцесса ничем не выдала своего присутствия. Она дождалась, пока Хермод заснул, потихоньку выбралась из пещеры и спалила львиную шкуру, которую Хермод оставил у входа. Затем принцесса вернулась и разбудила своего возлюбленного. Радостной и счастливой была их встреча!

Хадвор потихоньку выбралась из пещеры и спалила львиную шкуру

Утром стали они думать, как выбраться с острова. Казалось, выхода нет, но тут Хадвор поведала о своём сне.

– Я думаю, на острове живёт волшебница; она нам поможет, – произнесла Хадвор, а Хермод подтвердил: действительно, такая волшебница есть.

Решено было идти искать её и просить о помощи. Хадвор и Хермод добрались до пещеры, где вместе со своими пятнадцатью сыновьями обитала волшебница.

– Непросто будет вам вернуться домой, – заговорила волшебница в ответ на их просьбу. – Караулит вас трёхголовый великан в обличье огромного кита. Непременно нападёт он на вашу лодку. И всё-таки лодку вы получите от меня, а если увидите кита и поймёте, что опасность неминуема, лишь назовите моё имя.

Хадвор и Хермод поблагодарили волшебницу и отчалили от песчаного берега, но вскоре действительно увидели вдали нечто огромное, плывущее к ним по морю и вздымающее волны. Поняли они, что пора звать на помощь волшебницу, и произнесли её имя. В следующий миг появился ещё один огромный кит в окружении пятнадцати меньших китов. Устремились они навстречу первому киту, и разыгралась жестокая битва. Волны грозили опрокинуть лодку с Хадвор и Хермодом, и влюблённым большого труда стоило удержаться на плаву. Но вот всё стихло, и увидели юноша и девушка, что море стало красным от крови. Большой кит с пятнадцатью малыми китами исчез, а Хадвор и Хермод благополучно добрались до родных берегов.

Тем временем в королевском дворце творились странные дела. Королева и её дочь куда-то пропали, зато появились крыса и мышь. Дрались эти твари прямо в королевских покоях, и никто не мог ни уничтожить их, ни выгнать, хотя многие придворные и простолюдины старались изо всех сил. Король весь извёлся от тоски по пропавшей королеве, а мерзкие крыса с мышью не давали ему покоя ни днём ни ночью.

И вот однажды на вечерней заре, когда король и его советники сидели, одолеваемые тяжкими думами, во дворец вошёл Хермод с мечом в руке. Он приветствовал короля, который уже и не чаял увидеть юношу живым. Но прежде, чем сесть за стол, Хермод поразил мечом крысу и мышь. К ужасу короля и его советников, серые твари превратились в окровавленные женские тела.

Затем Хермод поведал королю обо всём, что приключилось с ним и с принцессой Хадвор. Словами не описать, как рад был король возвращению своих дорогих детей, а ещё – избавлению от мерзких ведьм. С радостью отдал он Хадвор в жёны Хермоду и, будучи старым, оставил государственные дела. Хермод стал королём, а верную Улоф просватали за пригожего дворянина.

Вот чем закончилась история о принцессе Хадвор и о Хермоде, приёмном сыне короля[56].

Было когда-то на свете двадцать пять оловянных солдатиков. Их отлили из старой оловянной ложки, потому солдатики считались родными братьями. Красно-синие мундирчики сидели на них ладно – просто загляденье; каждый солдатик держал на плече винтовку и смотрел строго вперёд.

Сначала солдатики жили в тёмной коробке, но вот крышка открылась, и раздались первые слова в жизни солдатиков:

– Ура! Оловянные солдатики!

Это произнёс маленький мальчик и захлопал в ладошки. У мальчика был день рождения, солдатиков ему подарили, и он тотчас принялся расставлять их на столе. Солдатики ничем друг от друга не отличались – все, кроме одного. Этого отливали последним, олова не хватило, и наш герой имел всего одну ногу. Впрочем, и на единственной ноге он стоял ровно и твёрдо, не хуже, чем на двух. Мы говорим «герой», потому что прославился-то именно он.

На столе хватало затейливых игрушек, но лучше всего был миниатюрный дворец – сам из картона, а окошки слюдяные, так что сквозь них видно убранство комнат. Перед дворцом лежало зеркальце – озеро; окружали его деревца. Восковые лебеди скользили по озеру, поглядывая на свои отражения. Прелесть что такое! А главное – у входа во дворец стояла очаровательная девушка – бумажная, но зато в муслиновой юбочке и с голубой ленточкой вместо шарфа. На груди концы ленточки скрепляла роза из золотой фольги – крупная, размером с голову девушки. Сама девушка протягивала вперёд руки, ведь она была танцовщица. Балансировала она на одной ножке, на мысочке, а другую ножку вскинула высоко-высоко, и наш оловянный солдатик решил, что девушка тоже одноногая, как и он.

«Вот бы посвататься к этой красавице! – думал солдатик. – Только где уж мне! Она ведь барышня – вон, проживает в отдельном дворце; а я делю коробку с двадцатью четырьмя братьями. Туда жену не приведёшь… А познакомиться всё-таки можно».

И оловянный солдатик заступил в караул за табакерку. Оттуда было хорошо видно миниатюрную танцовщицу. Ах, она застыла на одном мысочке и даже не думала терять равновесие!

Вечером солдатиков убрали в коробку, а маленького мальчика уложили спать в кроватку. Тут-то и началась настоящая жизнь: игрушки ходили друг к другу в гости, потом затеяли бал, а потом и целое сражение. Оловянные солдатики гремели в своей коробке – им хотелось участвовать, но крышка была слишком тяжела. Щелкунчики принялись играть в чехарду, грифель отплясывал на доске. От шума проснулась канарейка и давай щебетать, да не просто так, а стихами! Лишь двое не тронулись с мест – оловянный солдатик, которого с вечера не отправили в коробку, не заметив за табакеркой, и миниатюрная танцовщица. Она по-прежнему стояла на мысочке, протягивая вперёд тоненькие ручки, а солдатик, как заворожённый, смотрел на неё.