этой проверки собственного здоровья «на прочность» оказались неутешительными, и Моссу ничего не оставалось, как объявить, что он уходит из гонок. Таким образом вопрос, насколько успешным могло оказаться сотрудничество между Моссом и Феррари, так и остался открытым.

Энцо Феррари заменил Кити молодым амбициозным дизайнером Мауро Форгьери. Новый главный инженер фирмы был сыном Реклюса Форгьери, который работал с Феррари в предвоенные годы и участвовал вместе с другими инженерами в разработке знаменитой модели Tipo 158. В пятидесятые годы Реклюс организовал строительство на территории Маранелло первого цеха металлических отливок. Это был важный шаг в истории компании, так как прежде она заказывала металлические отливки на других предприятиях. По слухам, Энцо Феррари заплатил за обучение сына Реклюса в Болонском университете. Когда молодой Мауро окончил механический факультет, Энцо предложил ему место в своей компании в отделе новых двигателей. Хотя Мауро мечтал работать на авиационном предприятии Локхида в Калифорнии, отец убедил его принять предложение Энцо. Теперь Мауро было двадцать шесть лет, и у него за плечами был опыт работы над двигателем V6, главным разработчиком которого считался Кити. Назначая Мауро главным инженером, Энцо стремился вдохнуть в команду свежие силы. Ту же самую цель Феррари преследовал, подписывая соглашение с Эудженио Драгони — новым менеджером «Скудерии». Последний, к сожалению, оказался довольно-таки вредным типом и попортил гонщикам немало крови.

Драгони, сделавший себе состояние на косметике и фармацевтических препаратах, одно время руководил собственной гоночной командой, именовавшейся «Скудерия Сант-Амбруаз». Считалось, что он обладал особым чутьем на новые таланты. К примеру, Багетти, первый гонщик, принятый с его подачи в «Скудерию», выиграл в день своего дебюта гонки Гран При Франции. Лоренцо Бандини, второй гонщик, которого он ввел в команду, тоже, по его словам, был весьма многообещающим пилотом. Таким образом, к началу сезона в состав «Скудерии Феррари», помимо ветеранов Хилла, Мересса и Жендебьена, входили и новые пилоты: Багетти, Бандини и Рикардо Родригес. С машинами дело обстояло куда хуже: новые болиды по причине увольнения ведущих инженеров выпустить так и не удалось, и гонщикам пришлось ездить на модифицированных Форгьери автомобилях серии 156. Между тем английским производителям удалось к началу нового сезона создать новые мощные двигатели и выпустить новые модификации Lotus, BRM и Cooper. Это не могло не сказаться на результатах. Наивысшим успехом команды Ferrari можно считать второе место Хилла в первой гонке сезона и два третьих — в последующих. Потом дела пошли еще хуже, и Феррари, воспользовавшись как предлогом забастовкой итальянских металлургов, решил своих гонщиков на Гран При Франции не посылать. Равным образом, он отказался от отправки своих машин и пилотов на непрофильные гонки в Соединенные Штаты, Южную Африку и Мехико-Сити. Положение складывалось тяжелое: команда, выигравшая в прошлом году чемпионский титул, в новом сезоне демонстрировала свою полную беспомощность. Репутацию команды поддерживали лишь успешные выступления в гонках спортивных автомобилей. Так, гонщики Ferrari выиграли 12-часовые гонки в Себринге, победили в Тарга-Флорио, тысячекилометровых гонках на Нюрбургринге и в «24 часах Ле-Мана». Как всегда, без трагедий не обошлось. В гонке в Мехико-Сити погиб Рикардо Родригес, который отправился в Мексику по собственной инициативе и, пытаясь выиграть в квалификационных заездах поул, вдребезги разбил свой взятый напрокат Lotus о бетонное ограждение. Лучший, по мнению Феррари, молодой гонщик «Скудерии» умер на глазах своих земляков, собравшихся на трибунах, чтобы его приветствовать.

Хилл осознал, что его карьере в «Скудерии» пришел конец, в Спа, где ему удалось занять лишь третье место. Победитель гонок Джим Кларк, выступавший на Lotus, обошел его больше чем на две минуты. Худшие предположения Хилла подтвердились, когда он подслушал происходивший в тот же вечер телефонный разговор между Драгони и Феррари.

«Ваш «великий чемпион», Коммендаторе, — сказал тогда Драгони своему боссу, — не смог оказать англичанину ни малейшего сопротивления».

«Вот сукин сын», — подумал Хилл и решил, что ему пора подыскивать себе новое место работы. В конце сезона он принял предложение Кити и перешел в созданную им новую компанию ATS. Как выяснилось, это было худшее решение, какое Хилл когда-либо принимал. Несмотря на это, американец не жалел, что распрощался с Маранелло. «Феррари никогда меня особенно не ценил, — писал он. — Я, по его мнению, был недостаточно отчаянным человеком. Другими словами, не хотел за него, Энцо Феррари, умирать. Это правда. Жертвовать своей жизнью ради этого типа мне и впрямь не хотелось». Так Феррари лишился своего самого заслуженного американского водителя.

В скором времени в «Скудерию» прибыли два англичанина. Тот, что постарше, звался Майк Парке и был сыном председателя правления фирмы «Алвис». Работая в молодые годы инженером в компании «Хамбер», Парке все свое свободное время отдавал гонкам, чего, впрочем, старался не афишировать. Другой британец, Джон Сертис, родился в семье, глава которой увлекался мотоспортом и сумел привить это увлечение своему отпрыску. Окончив школу, Сертис стал мотогонщиком и добился на этом поприще немалых успехов. Кроме того, он отлично разбирался в технике. Майк Парке был принят в «Скудерию» на должность инженера, но мечтал о карьере гонщика. Сертис был зачислен пилотом, но считал, что его немалые технические знания помогут команде, находившейся в процессе реорганизации. Другими словами, когда эти два человека в конце 1962 года встретились в Маранелло, причина для конфликта между ними была уже обозначена.

Отец Паркса не хотел, чтобы его сын стал гонщиком. В связи с этим Майк поначалу прятал завоеванные им в гонках кубки в старом амбаре. Потом, когда его секрет выплыл наружу, он стал принимать участие в более крупных соревнованиях. В гонках «24 часа Ле-Мана» он управлял Ferrari 250GT, принадлежавшей полковнику Ронни Хоару — торговому представителю «Скудерии» в Британии. «Я полагаю, именно полковник Хоар познакомил его с Феррари, — писала Бренда Вернор, которая некоторое время была любовницей Паркса. — Старику Майк очень понравился. Должно быть, потому, что он не любил ходить вокруг да около, а всегда говорил ему правду. Короче, вел себя как подобает английскому джентльмену. К тому же Майк был очень хорошим инженером. Его все любили — особенно простые рабочие. Он умел говорить на моденском диалекте и обращался со всеми запросто, без церемоний. Ему было абсолютно все равно, кто перед ним стоял — слесарь или главный инженер фирмы».

К Сертису Феррари начал приглядываться еще два года назад — когда тот пересаживался с мотоцикла на автомобиль. Сертиса в Италии хорошо знали, поскольку он ездил исключительно на итальянских мотоциклах и был бессменным гонщиком команды MV, созданной графом Доменико Агуста. Надо сказать, мысль пригласить к себе бывшего чемпиона-мотогонщика чрезвычайно импонировала Феррари, поскольку