своем постановлении Московский комитет по делам печати признал нецелесообразным выпуск «Протоколов» в сокращенном виде, ибо при широком распространении они могут посеять раздоры (издания объемом до 160 страниц именно потому и подвергались предварительной цензуре, что доступная цена и небольшой объем обеспечивали им высокий спрос). При этом комитет постановил также, что, поскольку в рукописи Нилуса излагаются «догмы… сионистской секты», которые, на взгляд членов комитета, представляются явно «экстремистскими и безумными», ее можно опубликовать, включив в состав большой книги и тем самым ограничив аудиторию узким кругом читателей. Судя по тем же документам цензурного ведомства, Московский комитет по делам печати располагал десятью главами книги Нилуса, написанными мудреным языком в форме апокалипсического пророчества о скором пришествии Христа. Даже при беглом чтении этого труда видно, что и догматы самого Нилуса весьма близки к экстремизму и безумию, и наверняка именно это обстоятельство убедило членов комитета, что объемистый том Нилуса найдет читателей лишь в узком кругу фанатиков.

Надо заметить, что по действовавшим тогда правилам книгоиздания Нилус, получив отказ цензуры, и далее прежде того, имел полное право настаивать на публикации «Протоколов» в виде маленькой книжки. Ведь издания, составленные целиком из публиковавшихся уже в законном порядке материалов, цензура пропускала почти автоматически — в том случае, конечно, если правительство не запрещало их распространение после первого выхода в свет. Появление «Протоколов» в газете «Знамя» в 1903 г. не вызвало со стороны цензуры никаких нареканий.

Похоже, Нилус то ли не знал этого положения закона, то ли пренебрег им, либо, что не менее вероятно, и он, и Московский комитет по делам печати пропустили первую публикацию «Протоколов» — настолько она оказалась незаметной. Вот если бы за спиной Нилуса стояли полицейские чиновники, желавшие добиться издания «Протоколов» отдельной брошюрой, тогда они наверняка обратили бы внимание Комитета по печати на этот пункт закона.

II

Итак, решив не обжаловать решение цензурного ведомства, Нилус приступил к печатанию «Протоколов» в виде дополнения к своей мистической книге 1902 г. Тираж дополненного издания под заглавием «Великое в малом и Антихрист как близкая политическая возможность», датированный 1905 г., был отпечатан в царскосельской типографии при Комитете Красного Креста в октябре, ноябре или декабре.

В этой книге Нилус не указывает, когда именно состоялись предполагаемые «собрания сионских мудрецов»: возможно, он решил исключить из текста даты «1902–1904» (имевшиеся, как мы уже писали выше, в заголовке рукописи, представленной в середине 1905 г. в цензурное ведомство) после того, как с опозданием узнал, что еще в 1903 г. «Знамя» писало об этих «собраниях» как о событиях давно минувших дней. Более того, Нилус и сам отодвинул их в прошлое, написав в своей книге, что получил рукопись «Протоколов» от безымянного друга в 1901 г. Что же касается первоисточника, Нилус рассказывает, будто бы это отрывок из толстого фолианта, скопированный в «тайном сионистском архиве» во Франции, и будто бы некая женщина выкрала его у франкмасонов.

В декабре 1905 г. появилось единственное издание «Протоколов», имеющее отдаленное отношение к правительству, — брошюра под названием «Корень наших бед», отпечатанная в типографии Петербургского военного округа. Хотя на первой странице стоит разрешение цензурного ведомства (от 9 декабря 1905 г.), имя издателя нигде не указано. Николаевский считает существенным тот факт, что командовал этим военным округом будущий главнокомандующий великий князь Николай Николаевич, однако любой из его подчиненных мог без труда запустить тонкую брошюру в печать. Размер тиража неизвестен, но маленькие брошюры недолговечны. Если не считать одного странного изменения, а именно переноса главной вины за подрывную деятельность на масонов (там сказано, что «отрывки из древних и современных протоколов» принадлежат «сионским мудрецам Вселенского общества вольных каменщиков»), в этой брошюре, утверждает Николаевский, почти буквально воспроизведен текст статьи о «Протоколах», опубликованной в 1903 г. в газете «Знамя».

В следующем 1906 г. «Протоколы» появились вновь — на сей раз в книге одного из активистов антисемитского «Союза русского народа», Г. Бутми, под названием «Обличительные речи. Враги рода человеческого». В качестве издателя выступил Санкт-Петербургский институт глухих. По словам Николаевского, это тот же вариант, что был отпечатан в типографии Петербургского военного округа, и он называет впервые упомянутую дату перевода текста с французского на русский — 1901 г. Кроме того, он приводит следующие слова Бутми из предисловия: «Сионизм Герцля, соединившись в 1900 г. с масонством, распространился по всей России и стал главным орудием заговора, имеющего целью посеять смуту, которая раздирает ныне нашу родину… в соответствии с планом сионских мудрецов».

В 1911 и вновь в 1917 г. Нилус переиздал свой вариант «Протоколов». Сначала они появились под названием «Великое в малом». Затем заглавие изменилось: «Близ есть при дверях». Оба переиздания Нилус отпечатал в церковной типографии Троице-Сергиевой лавры, неподалеку от которой, вероятно, он жил. В издании 1917 г. Нилус впервые называет человека, передавшего ему рукопись «Протоколов», — это тульский помещик и его сосед А.Н. Сухотин; впервые же он утверждает, будто ему стало известно, что «Протоколы» были завершены на «сионистском конгрессе» 1897 г. в Базеле под руководством Теодора Герцля.

Вот этими шестью публикациями и ограничивается, насколько нам известно, издание «Протоколов» на русском языке до прихода к власти большевиков. Малочисленность изданий, то, что они явно осуществлялись на средства черносотенцев и почти не вызвали резонанса в обществе, — все это говорит об одном. А именно: если бы в последние два десятилетия царской России охранке вздумалось дискредитировать евреев с помощью «Протоколов», высшие чины тайной полиции сумели бы наводнить страну доступными и внушающими доверие книгами и брошюрами да еще организовали бы шумную поддержку со стороны авторитетных людей, чего в действительности не произошло. А к изданиям, выходившим под покровительством лиц и организаций крайне правого толка, в обществе, как правило, относились столь скептически и равнодушно, что охранка никогда не стала бы их зачинщиком и покровителем.

Этим косвенным данным о непричастности охранки к изданию и распространению «Протоколов» мы обязаны противопоставить имеющиеся свидетельства некоторых лиц, утверждавших, что они знают сами или слышали от других о происхождении и распространении этого подложного сочинения. Все эти письменные свидетельства относятся к 1921 и последующим годам, и лишь немногие из них получены из первых рук11. Как будет видно из краткого изложения версий, выстроенных в хронологическом порядке, т. е. в зависимости от времени высказывания или предания версии гласности, зачастую они противоречат друг другу.

Начнем с заметки некоего Исаака Лендмана в газете «Дмерикэн хибру» от 25 февраля 1921 г. об интервью с княгиней Радзивилл, «известным автором, пишущим о делах российских и европейских, и представительницей древнего русского рода». По словам Лендмана, княгиня сообщила ему, что, как ей известно, первоначально «Протоколы» были сфабрикованы агентами тайной