– … война уже идёт по всему миру. Сегодня я получил сведения о том, что в крупных городах восстала часть Рабов. Они пытаются добраться до главных компьютерных сетей и гибнут в неравной борьбе. Им уже удалось вывести из строя несколько центров, но без нашей помощи они захлебнутся в крови. Охотники обещают, что если мы решимся выступить, нас поддержит живая природа всеми силами, которые у неё есть. Или сейчас или никогда. Другого шанса не будет и я говорю вам, что если вы не решитесь, я пойду в Денвер сам. Один или с теми, кто захочет идти со мной. С теми, кто ещё помнит, что когда-то они жили в свободной стране и не прочь рискнуть шкурой, чтобы вернуть утраченное. Решать нужно прямо сейчас, и я спрашиваю: кто со мной?!

– Я с тобой, папа! – худая девочка-подросток шагнула из первых рядов и встала рядом с бочкой.

– Спасибо, Салли, – сказал Джордан. – Я знал, что ты это скажешь и не откажусь от твоей помощи. Если взрослые слабеют душой, то за оружие приходится браться детям.

И тут толпу словно прорвало.

– Я тоже с тобой, Дэнни! – крикнул высокий худой мужчина лет сорока, чуть ли не на голову возвышающийся над остальными.

– И я! – поддержала его, стоящая рядом молодая женщина.

– Запиши меня, Джордан!

– Меня не забудь, Дабл Д!

– Я тоже!

– И мы…

В следующий момент толпа вокруг исчезла, и Велга снова откуда-то сверху увидел, как неисчислимая стая птиц атакует звено боевых вертолётов (опять эти вертолёты!) над южноамериканскими джунглями, – круги несущих винтов в кровавом облаке от десятков и сотен перерубленных крыльев и туловищ, злой огонь пулемётов, но воздухозаборники уже забиты перьями и внутренностями погибших, захлебываются двигатели, останавливаются винты, и машины одна за другой идут к земле и падают, ломая ветви, чтобы больше уже никогда не взлететь.

Вот снова меняется пейзаж внизу, и он видит, как где-то в Китае молодой бамбук, прорываясь сквозь землю, ломает бетон взлётной полосы военного аэродрома, а три бронированные гусеничные машины поливают его напалмом из бортовых огнемётов, и чёрный дым застилает солнце.

А вот уже какой-то средних размеров европейский город, и десятки трупов на площади перед зданием-кубом, в котором расположен один из вспомогательных центров мирового компьютерного разума, и который не удалось захватить людям в ходе яростного, но плохо подготовленного штурма…

Глаза застилает странный мерцающий туман, а когда он рассеивается, Велга понимает, что он висит в нескольких сотнях километров над лунной поверхностью, а вокруг него бесшумно кипит жестокий космический бой. Ему ни у кого не нужно спрашивать (да и у кого спросить?), он и так знает, что это разбуженные ими от тысячелетней спячки воины-атланты вывели свою немногочисленную, но грозную эскадру на защиту, хоть уже и не принадлежащей им безраздельно, но всё-таки по-прежнему родной Земли. Он также знает, что часть вражеских кораблей сумела прорвать кольцо обороны, высадила на поверхность многочисленный десант, и сейчас Мировой Совет во главе с несгибаемым Фернандо Мигелем Арегой срочно формирует боевые отряды добровольцев из людей, отдавая их под начало тех атлантов, которые вернулись на Землю из боевого похода длиной в пятнадцать тысяч лет.

Бешеный круговорот звёзд замедляет вращение, одна из тысяч сверкающих песчинок мгновенно вырастает до размеров нормального солнца, и Велга понимает, что над ним уже пыльное небо Пейаны, а перед ним – громада древнего Дворца Владык. Он проникает сквозь стены и в обширных апартаментах левого крыла буквально натыкается на принцессу Стану и старшего Советника Карсса. Вернее, бывшего старшего Советника, потому что Велга знает – старина Карсс теперь уже зять Императора и беседует не просто с принцессой, а с собственной женой. Вместе со спасательной экспедицией они совсем недавно вернулись на Пейану с раздираемой на части междоусобными войнами Земли и попали, то называется, из огня да в полымя, потому что не далее, как сутки назад Император «южан» нарушил все предварительные договорённости и отдал секретный приказ своему военному космическому флоту готовиться к атаке на флот «северян».

А потом «кино» завертелось всё быстрее и быстрее, и Велга, поначалу ещё улавливающий какие-то отдельные эпизоды и фрагменты, вскоре окончательно утратил способность к восприятию и последнее, что он увидел и осознал – это некую то ли кляксу, то ли дыру ярчайшего и в то же время какого-то очень нежного света посреди твёрдой чернильной тьмы, в которую он почему-то бесконечно долго падал до тех пор, пока не устал, а устав, закрыл несуществующие глаза и немедленно уснул крепким сном без единого сновидения.

Переулок, круто забирая вправо, шел вниз и пропадал, словно обрезанный, за мраморным атлантом углового дома, – четырёхметровый мужик, бугрясь каменными мышцами, держал на себе маленький полукруглый балкончик, где, опершись локтями на перила, стояла совершенно обнажённая девушка.

Девушка курила длинную папиросу и со спокойным любопытством смотрела на Валерку Стихаря и Курта Шнайдера, которые только что выскользнули с автоматами наизготовку из парковой калитки (дома выстроились с правой стороны переулка, а слева к нему вплотную примыкала чугунная парковая ограда) и замерли, настороженно оглядываясь по сторонам.

Первым обнажённую красавицу заметил Шнайдер и тут же пихнул в бок Стихаря.

Валерка посмотрел, оценил картину – живая обнажённая девушка на голове каменного голого мужика) и помахал рукой.

Девушка помахала в ответ, загасила папиросу и нарочито медленно скрылась в доме.

– Охренеть можно, – сказал Шнайдер. – И что бы это значило?

– А ты что, никогда голых баб не видел? – спросил Валерка.

– Голая баба голой бабе рознь, – заметил Курт. – Одно дело в постели и совсем другое – вот так, на балконе с папироской и всеобщем обозрении.

– Ну, уж и всеобщем. Тут, кроме нас, и нет никого.

– Да, странное место. Черт, я-то думал, что мы отправляемся на войну, а тут… Парк, тишина, девки голые на балконах курят. Ты видел, как она на нас смотрела? И Распорядителя нет. Куда он делся, как думаешь?

– Думаю, что Древний чего-то не рассчитал. Или не учёл. Видишь, наши тоже хоть все и доехали да не все очнулись. Хорошо ещё Аня с Мишкой на ногах – есть кому остальных посторожить.

Полчаса назад они – Стихарь, Шнайдер, Аня и Малышев обнаружили себя на парковых скамейках, расположенных вокруг фонтана в виде круглого бассейна с тремя крылатыми драконами посередине. Сварожьи комбинезоны исчезли, – все они снова были облачены в свою прежнюю военную форму и вооружены тем оружием, с которым свыклись за годы войны – МП-39 и ППШа, и только рядом с Майером, развалившимся на скамье, будто на пуховой перине, пристроился его неуклюжий на вид, но надёжный в деле МГ-42. В сознании оказались только они четверо, а остальные, казалось, спали непробудным сном. Попытки разбудить товарищей (хлопанье по щекам и поливание холодной водой) ни к чему не привели. Тогда Аня сосредоточилась и применила свои особые методы, в результате которых выяснила, что Велга, Дитц, Майер, Вешняк и Хейниц действительно спят. Но так крепко и глубоко, что будить их сейчас, когда им, вроде бы, ничто прямо не угрожает, себе дороже. Мало ли что. Всё-таки не стоит забывать, где и в каком на самом деле виде они находятся.Посовещавшись, оттащили спящих подальше в кусты и решили, что с ними до поры останутся Аня и Малышев, а Валерка с Куртом отправятся на разведку, тем более, что Распорядитель куда-то пропал и было совершенно не понятно, что делать дальше.