– О да, – кивнул я. Тетушке этого слабого поощрения было достаточно.

– И должна тебе заметить, Вик, что я была очень удивлена, узнав, в каких ужасных условиях живут все эти люди! – продолжила она с возмущением. – Вокруг грязь, нищета, полнейшая антисанитария! Как они, бедняги, вообще выживают?

Полковник поморщился, кажется не разделяя возмущения супруги, однако благоразумно промолчал.

– Думаю, они привыкли! – опрометчиво влез Сирил.

Тетушка Мейбл одарила его раздраженным взглядом (кузен втянул голову в плечи), нахмурилась и, обернувшись, поманила к себе кого-то. Сперва я подумал, что обезьянку (мартышка на портьере, которую бестолково ловили слуги, была одета точно так же), но потом рассмотрел, что это та самая маленькая негритянка с фотографии.

– Сирил, познакомься! – приказным тоном произнесла тетя Мейбл. – Это Наоми, моя воспитанница. Надеюсь, ты будешь к ней очень добр!

Сирил и полковник синхронно поморщились, а потом Сирил с трудом выдавил, повинуясь жесткому взгляду матери:

– Добро пожаловать, Наоми!

– Здрасьте, масса Сири! – Девочка разулыбалась, показав отличные белые зубы, и протянула Сирилу ручонку. – Вы хороший! Я очень-очень заботиться о вас!

Тот кинул на меня отчаянный взгляд, но никто из присутствующих не посмел перечить тете, и кузену пришлось пожать руку девочки. Бедный Сирил, в этот момент я действительно искренне ему сочувствовал…

Тетушка не на шутку разошлась, живописуя ужасы плачевного существования египтян. Надо думать, она всерьез надумала заняться просвещением и благотворительностью. И если Сирил, кажется, ничего не имел против (ему меньше материнского внимания достанется!), то полковник дезертировал довольно скоро.

– Дорогая, я должен присмотреть за тем, как устроят Нусруллу! – проговорил он торопливо, уловив паузу в возмущенной речи супруги.

– Хм. – Тетушка нахмурила тщательно выщипанные брови, но милостиво кивнула: – Конечно, дорогой!

– Кто такой Нусрулла? – поинтересовался я, пытаясь отцепить от своей штанины вновь сбежавшую обезьянку. Кажется, она перепутала меня с деревом!

– Питомец моего дорогого супруга. Да ты сам взгляни! – ответила тетушка, махнув рукой куда-то в сторону окна.

Я наконец передал обезьянку слуге и выглянул наружу. В тщательно лелеемом саду все-таки возвышался меланхоличный мохнатый верблюд, дожевывавший укрытые на зиму розы.

«Надеюсь, когда тетушка явится с визитом ко мне, она его не возьмет!» – подумал я мрачно. В противном случае моим питомцам могла угрожать нешуточная опасность.

– Это мой! – гордо сообщил полковник, указывая на лохматое чудо. – Я когда-то на похожем ездил, удобно, черт побери, даже без седла можно!..

День возвращения тетушки прошел в суете. Слуги метались по дому, в равной мере обрадованные возвращением хозяйки и устрашенные ее новым зверинцем. Не сомневаюсь, что к числу «зверей» они втихомолку относили и Барраду (так звали араба) с Наоми. Горничные от них шарахались, театрально прикрывая рты передниками, но все равно то и дело заглядывали в комнаты и хихикали.

Разумеется, в Лондоне негры были не в диковинку, одно время их было модно нанимать в качестве лакеев, однако в такой глуши, как Блумтаун, появление Наоми произвело фурор. Не сомневаюсь, что скоро к тетушке зачастят знакомые, чтобы взглянуть на такое чудо.

Пока же тетушка Мейбл восседала во главе стола (полковник даже не покушался на место хозяина дома) и весьма экспрессивно рассказывала о путешествии. Домочадцы отмалчивались, уткнувшись в свои тарелки. Наоми почему-то недобро поглядывала то на меня, то на Сирила. Поскольку девочка при этом машинально покусывала вилку, выглядело это… кровожадно.

– Этот вечный песок, который забивается куда угодно! – Тетушка передернулась и обратилась ко мне: – Вик, а ты бывал в Египте?

Я кивнул, ковыряя вилкой в салате.

– Почему же ты не предупредил меня, как там отвратительно грязно? Повсюду пыль, насекомые, даже змеи!

«Как же, слушал кто-то мои предупреждения!» – подумал я.

– Дорогая, не нужно об этом за столом! – поспешил вмешаться полковник, с грубоватой заботливостью потрепав супругу по руке.

– Зато теперь я уверена, что лучше Англии места нет! – твердо заявила тетушка, и спорить с нею никто не стал…

* * *

Признаюсь, спустя неделю после возвращения тетушки я уже и сам подумывал сбежать хоть в тот же Египет.

В тетушку Мейбл путешествие вдохнуло новые силы, и теперь от переполняющей ее энергии страдали все вокруг. Для начала она посетила церковно-приходской совет, куда не казала носа уже лет двадцать, после того как разругалась с тогдашним священником.

И появление тетушки на очередном собрании произвело настоящий фурор. Она внимательно выслушала доклады присутствующих, а потом встала и взяла слово…

В свете увиденного в Египте тетушка сочла, что отправлять в Африку пособия по этикету и шерстяные распашонки… хм, нецелесообразно, о чем и заявила во всеуслышание. Далее она поведала о распущенности некоторых молодых британцев, которые в путешествиях не соблюдают oblico morale…

На беду, им с полковником попался в Египте один из местных юношей, путешествующий для поправки здоровья и завершения образования. Оное здоровье юноша предпочитал поправлять с помощью опиума и соблазнения девиц, в то время как его родители рассказывали всем об этнографических успехах сына.

Подозреваю, что тетушка не настолько уж осуждала его поведение, однако матушкой «этнографа» была одна из ее «заклятых приятельниц»…

Словом, вскоре Блумтаун бурлил.

Далее тетушка Мейбл, разогревшись на церковно-приходских баталиях, принялась за родных и близких. Она в очередной раз решила, что нужно срочно женить меня и Сирила, и предприняла самые решительные шаги на этот счет. Тетушка умудрялась под разными предлогами заманивать меня к себе, представляя очередной краснеющей дочке одной из своих многочисленных подруг…

Каково приходилось Сирилу, обитавшему в непосредственной близости от тайфуна по имени «Мейбл Стивенсон», я боялся и вообразить!

По сравнению с тетушкиными фортелями поведение Ларримера казалось детскими шалостями, хотя он добросовестно дулся на меня всю последнюю неделю. И было за что! Не найдя меня в лечебнице для душевнобольных в Виллистауне, он устроил там такой скандал, что персонал принял его за перспективного пациента. Беднягу скрутили и едва не сунули для приведения в чувство в ледяную ванну (и это в середине декабря!), но обошлось. Ларримера узнал один из старых знакомых, который по счастливой случайности оказался санитаром в этом достойном заведении…

Теперь Ларример всячески выказывал мне свое недовольство. В частности, общался со мной предельно кратко: «Да, сэр!» и «Нет, сэр!». Также он временами терял мои глаза и (о, ужас!) едва не забыл закрыть окно в оранжерее! Правда, насчет последнего я искренне надеялся, что это была случайность, а не преднамеренная диверсия, потому что покушения на своих питомцев я не прощу никому!