На мгновение доктор вздохнул спокойнее. Сердце застучало медленнее, почти в нормальном темпе. Наверное, память сыграла с ним злую шутку. Явный признак стресса. Надо срочно найти себе замену и съездить куда-нибудь с Молли, отдохнуть вдали от всех.

Он поднял голову от толстого красного справочника и улыбнулся жене, чтобы успокоить ее. Затем его глаза вернулись к странице и упали на слова «не принимать с грейпфрутовым соком».

Вот оно!

Никто не знал об опасности совмещения терфенадина с грейпфрутом, когда доктор прописывал Уотламу это лекарство. Он ни в чем не виноват. Ни в чем… Однако он должен был вспомнить о Гибберт и ее отце, когда узнал о новых рекомендациях по приему терфенадина. Фоскатт слепо верил в виновность Деборы и не допускал даже сомнения в том, что она дала отцу слишком большую дозу лекарства. Теперь приходилось признать, что она могла этого и не делать. Доктору показалось, будто пол у него под ногами заходил ходуном. Стеметил, подумал Фоскатт. При головокружении надо принимать стеметил.

Затем страх отступил, как морская волна убегает с песчаного берега, и сердце доктора застучало ровнее. Пол у него под ногами снова обрел устойчивость. Почему он, собственно говоря, так разволновался? Господи Боже, да никакой пациент с язвой желудка не станет пить такой кислый напиток, как грейпфрутовый сок. Фоскатт улыбнулся жене.

— Что происходит, Арчи? — спросила она обеспокоенно. — Ты то краснеешь, то бледнеешь и весь покрылся испариной. Что с тобой, милый? Давай я вызову кого-нибудь из твоих партнеров.

— Нет, Молли, нет. Я не болен. Вообще со мной все в полном порядке. Сначала испугался, но теперь все нормально.

Молли все еще волновалась, и доктор с нервным смехом объяснил жене, что у него хватило глупости предположить, будто Айан Уотлам мог пить вместе с лекарствами грейпфрутовый сок.

Триш проснулась от телефонного звонка. Не открывая глаз, сняла трубку и сонным голосом назвала свое имя.

— Триш? Это я, Анна. Что это за фантастически хорошая новость, которую ты собиралась мне сообщить?

Триш моргнула и почувствовала, что Джордж переворачивается на бок. После их вчерашнего разговора Триш не хотелось, чтобы он слышал ее разговор с Анной. Вчера вечером она имела возможность позвонить подруге, когда мыла посуду, а Джордж читал в гостиной газету. Анны не оказалось дома, и Триш оставила ей короткое сообщение на автоответчике.

— Погоди секунду, — сказала она. — Я перейду к другому телефону.

Триш поцеловала Джорджа во взлохмаченный затылок и сказала, чтобы он спал дальше. Внизу она подошла к своему письменному столу и, взяв телефонную трубку, рассказала Анне о том, как терфенадин взаимодействуете грейпфрутовым соком, и все остальное.

Анна громко и с огромным облегчением вздохнула и сказала:

— Слава Богу! Сегодня утром я разговаривала с редакторами канала, и решение будет принято очень скоро. Я уже посылала им предварительный сценарий, редакторам он понравился. Они сказали, если окончательный вариант их устроит, они дадут мне для съемок всю нужную сумму. Теперь я могу даже заплатить тебе за работу, Триш.

— Значит, все произошло очень кстати.

Триш понимала, что ее слова прозвучали слишком резко, но ничего не могла с собой поделать. Если бы Анна не притворялась, что у нее есть эксперты, или призналась в обмане раньше, они бы все выяснили еще пару недель назад. Если бы Фил Редстоун выполнял свою работу как следует, Дебора Гибберт не очутилась бы в тюрьме. Если, если, если…

— Да, — сказала Анна. — Я приготовила отличный материал для презентации. Останется только добавить последний штрих. Это будет идеально. Как вишенка на самый верх торта.

— Анна, у нас все равно нет никакой гарантии, что Деб выпустят на свободу. У нас есть только альтернативное объяснение его смерти, не больше.

— Я понимаю. Ничего другого нам и не надо. Ты блестяще сработала, Триш.

— Ты не особенно радуйся. Впереди еще очень длинный путь.

Она потерла глаза рукой, чтобы избавиться от чувства, будто ей под веки насыпали песка, — Триш никак не удавалось окончательно стряхнуть сон.

— Да черт со всем этим, Триш! — возбужденно проговорила Анна. — В любом случае получится превосходная конфронтация. Я так долго ломала голову, какую бы сделать кульминацию, а теперь она у меня есть в лучшем виде.

— Конфронтация? — удивилась Триш.

Она перешла на кухню и стала наливать в чайник воду, зажав телефонную трубку между плечом и подбородком и стараясь не уронить ее в воду.

— Ну конечно. С доктором Фоскаттом. — Анна уже давно не разговаривала так торопливо и жизнерадостно. — Только представь, как его спрашивают: «Итак, доктор Фоскатт, когда вы прописывали…»

— Нет, Анна, ты не будешь выносить это на экран.

— Да брось ты, Триш. Не будь ребенком. Мы живем в жестоком мире. Раз доктор сделал ошибку — а, насколько я понимаю, он ее сделал, — то почему мы не имеем права рассказать всем о его промахе?

— Не таким образом. Факты должны рассматриваться в суде, а не на телеэкране.

— Не будь занудой, Триш. Мне буквально приходится бороться за выживание. Я не могу позволить себе такие благородные поступки. Они у меня оба получат по заслугам.

— Оба?

— Доктор и адвокат. Ты раздобыла всю нужную информацию. Я знала, что у тебя получится. Мы пригласим Фила Редстоуна на съемки и перед камерой невинно поинтересуемся у него, проверил ли он действие грейпфрутового сока на организм человека, который принимает антигистаминные препараты.

— Анна, в то время никто не знал об этой опасности.

Винтовая чугунная лестница дрогнула, и Триш поняла, что наверху Джордж выбирается из кровати.

— Анна, мне пора идти. Подумай хорошенько, о чем я тебе сказала. Доктор Фоскатт неприятный человек, он вел себя очень высокомерно и плохо относился к Деб. Однако он профессионал и не предупредил ее о грейпфрутовом соке только потому, что ничего не знал о его действии. Ты не имеешь права позорить Фоскатта перед всеми зрителями.

— А я так не думаю. Ладно, Триш, я позвоню тебе, после того как переговорю с редакторами. Расскажу, как все прошло.

— Анна, мне пора.

— Погоди, не клади трубку.

Голос Анны прозвучал так странно, что Триш послушалась.

— Выкладывай быстрее.

— Дай мне слово, Триш, честное слово, что не предупредишь о моих планах ни доктора Фоскатта, ни Редстоуна.

Триш молчала.

— Пожалуйста, Триш. Дай мне честное слово.

— Анна, я не могу ничего сейчас обещать.

— Тогда дай слово, что ничего не скажешь им хотя бы сегодня, а вечером мы с тобой снова все обсудим. Ну пожалуйста, Триш, пообещай мне хотя бы такую малость.