Дебора Гибберт так разозлила Фоскатта своим возмутительным поведением в приемной и теми оскорбительными вещами, которые она наговорила ему в тот день, что он искренне поверил в ее виновность. Его подсознание похоронило все факты, которые могли оправдать Дебору Гибберт хотя бы отчасти.

Фоскатт аккуратно положил регистрационные журналы на место, чтобы никто не заметил вторжения. Доктор почувствовал нехороший соблазн стереть из журналов все упоминания о представителях той фармацевтической компании, однако устоял против него и, стараясь не шуметь, покинул клинику.

Он поехал домой, по дороге размышляя, что делать дальше. Всплывшие некстати воспоминания ничего не доказывали. Отпечатки Деборы Гибберт были на том полиэтиленовом пакете, внутри которого нашли слюну ее отца. Она могла задушить отца даже в том случае, если не давала ему своих собственных таблеток.

Если бы не та проклятая адвокатесса и ее подруга, которая работала продюсером на телевидении, Фоскатт мог просто забыть о недоразумении с таблетками. Если же они будут снимать свой чертов фильм и до всего докопаются, доктору грозит публичное осуждение. Бог знает в чем его могут обвинить.

Фоскатт подумал, проснется Молли к его приезду или нет? Он очень сильно нуждался в ее поддержке. С другой стороны, будить ее было бы нечестно. Она все равно не в состоянии помочь ему с возникшей дилеммой. Фоскатт всегда оберегал ее от тех ужасных решений, которые ему приходилось принимать, и не собирался менять эту традицию. Молли приходилось каждый день общаться с его пациентами и их друзьями в деревне. Ей следовало держаться подальше от их проблем, оставаясь в блаженном неведении. Если он будет не в состоянии защитить собственную жену, то в его жизни вообще ничего не останется.

Доехав до дома, он открыл ключом входную дверь и на цыпочках прошел по длинному коврику, постеленному у порога.

— Арчи? — позвала Молли откуда-то из темноты. — Арчи, это ты?

— Да, я, — ответил доктор Фоскатт и включил свет.

Молли, одетая в летний халатик, сидела в кожаном кресле у погашенного камина. Ее седые волосы были не причесаны и торчали в разные стороны. В глазах застыл страх. Только когда Фоскатт улыбнулся и погладил жену по плечу, она немного успокоилась. Однако не успел он заговорить, как с его улыбкой случилось что-то странное. Губы задрожали, на глаза навернулись слезы.

Молли встала с кресла и протянула руки к мужу:

— Что случилось, дорогой мой? Что с тобой случилось?

Он позволил ей обнять себя и попытался выдавить хоть слово.

— Я не слышу. — Молли отстранилась от мужа, все еще улыбаясь ему. — Арчи, я тебя не слышу. Идем-ка со мной.

Она взяла его за руку, отвела на кухню, усадила мужа за стол и налила ему стакан домашнего малинового морса из холодильника.

— Ну, что у тебя стряслось?

Ее голос звучал мягче, чем когда бы то ни было, успокаивая Фоскатта и облегчая его страдания, как микстура от кашля — боль в горле.

— Я давно догадывалась, что у тебя какие-то неприятности. Рассказывай, Арчи. Что случилось?

И он начал рассказывать. Молли внимательно слушала, но по ее лицу было непонятно, что она чувствует. Фоскатт посмотрел на ее стиснутые руки и заметил на пальцах, возле суставов, какие-то припухлости. Они наверняка болят. Ему следовало давно обратить внимание на руки Молли. Скорее всего она страдает артритом. Странно, что она никогда не жаловалась. Интересно, почему? Доктор отвел глаза в сторону и постарался вспомнить, о чем он сейчас говорил. Ах да. Он с трудом закончил свою унылую исповедь и замолчал, глядя в стол.

Секунду спустя доктор почувствовал на плече руку жены и снова поднял голову. Молли смотрела на него с улыбкой. Фоскатт подумал, что теперь все будет в порядке.

— Жаль, конечно, что ты забыл сделать пометку о тех образцах, которые дал Элен, но ведь с тех пор прошло столько времени. Те твои таблетки не имеют никакого отношения к смерти Айана.

— Да, если он следовал инструкциям. А вдруг его состояние ухудшилось, и он прекратил их пить? Разве ты не понимаешь, Молли? Или, наоборот, ему стало лучше, и Элен перестала давать ему таблетки и оставила их на будущее. Через несколько недель или месяцев его состояние снова могло ухудшиться, и он опять начал их принимать, только уже гораздо ближе к тому времени, когда я выписал терфенадин и отдал рецепт Деборе.

Молли все равно не понимала. Она налила мужу еще немного холодного морса, не переставая мягко улыбаться.

— Как ты не понимаешь, Молли? Все могло именно так и случиться. Вполне возможно, что Элен дала Айану последнюю таблетку совсем незадолго до его смерти, как раз перед тем ужасным скандалом, который Дебора устроила в клинике.

— Да. Арчи, могло быть и так, но ведь наверняка никто не знает. Кроме того, никто и не утверждал, что Айан умер от сочетания терфенадина и астемизола.

— Разве?

— Ну конечно. Ты слишком перенервничал, дорогой мой. Я понимаю твое беспокойство, и все-таки нельзя так мучить себя. Эксперты нашли у Айана совсем крохотное количество астемизола. Насколько я помню, обвинитель сказал, что Дебби давала отцу таблетки, чтобы усыпить его и задушить. Сами по себе лекарства его не убили бы. Разве ты сам не помнишь? Все дело в том, Арчи, что последнее время ты работал на износ. Ты устал, мой дорогой, и просто-напросто сгущаешь краски.

Доктор Фоскатт посмотрел на жену. Неужели она права? Неужели всю последнюю неделю он мучился из-за обычного стресса, вызванного постоянными перегрузками?

— Иди спать, Арчи. Ты вымотался и не в силах рассуждать здраво. Ложись в кровать и выспись как следует.

— Терфенадин, — внезапно сказал Фоскатт.

Его глаза расширились, а сердце заколотилось так, что чуть не выпрыгнуло из груди.

— Где справочник? У нас где-то должен быть один экземпляр.

— О чем ты говоришь?

— О медицинском справочнике, — нетерпеливо сказал доктор.

Внезапно Молли перестала быть единственным источником успокоения, а превратилась в обычную женщину средних лет, недостаточно быстро соображающую.

Фоскатт поднялся со стула, споткнувшись о снятую теннисную туфлю, и схватил свою черную сумку. Справочник должен быть там. Да. Слава Богу, он здесь. Доктор пролистал его в поисках раздела об антигистаминных средствах и ничего не нашел. Да что же с ним происходит? Он ведь знал этот справочник как свои пять пальцев. Придется посмотреть в оглавлении. Да. Слава Богу. Вот оно.

Доктор нашел статью о терфенадине и сразу просмотрел последний параграф в поисках рекомендаций для пациентов, которые принимают непатентованные нормы препарата.

— Вождение автомобиля, — сказал Фоскатт вслух.

Больше ничего.

Его сердце все еще стучало в грудную клетку. Ритм сердцебиения был неравномерным. Он то учащался, то почти замирал, как будто Фоскатт сам принимал опасное сочетание антигистаминных препаратов. Он перевел глаза наверх страницы, к параграфу о побочных эффектах. Среди них ничего страшного не было. Противопоказаний тоже особых не имелось, только беременность и кормление грудью.